— Я тоже пойду, — Джи поспешно встаёт с места, даже не доев кимпаб. Оставаться наедине с Тэхёном ей вовсе не хочется.
— Поешь нормально, а то в следующий раз еда будет только дома, — останавливает её Минхёк, оставляя на столе свой термос. — Кофе тоже допей.
Неоднозначный взгляд, который Хёк бросает на Тэхёна, совсем ей не нравится. Однако она садится обратно на место, откусывая неприлично большой кусок кимпаба. Есть надежда, что Тэхён не будет пытать её и просто помолчит.
— Ты совсем не спала? — интересуется он, растаптывая все надежды на тишину.
— Спала, но плохо, — недовольно бубнит Джи, прикрывая рот ладонью и всё ещё боясь посмотреть в сторону.
— Я долго уснуть не мог, — хрипло произносит он, а Тэджи тут же вспоминает тон, которым он вчера сказал ей «спокойной ночи».
…поцелуй тоже сразу вспоминается.
— Беспокоило что-то? — зачем-то спрашивает она, замечая краем глаза, как Тэхён перекидывает одну ногу через лавочку, придвигаясь ближе.
— Не мог перестать думать о тебе, — напрямую говорит он, а Джи едва сдерживает кашель, опять прикрывая рот рукой, чтобы не заплевать весь стол своим не дожёванным завтраком. — Я тебя смущаю?
— Немного, — Джи всё же поворачивается на него, но руку ото рта не убирает.
…как будто это может её защитить.
— Прости, но я больше не могу ничего с этим поделать, — улыбается он, потупляя взгляд, будто смущается, что ему вовсе не свойственно.
Эта сторона Кан Тэхёна так и остаётся неизведанной. А ещё совсем недавно Джи и предположить не могла, что он способен на подобные эмоции.
— Тогда, ты тоже меня прости, — произносит она, сидя всё в той же неловкой позе. — Это для меня слишком, — с опаской убирает руку, протягивая её к термосу с кофе, чтобы сделать глоток, но замирает, как только щеки касается горячая ладонь:
— Это? — Тэхён осторожно возвращает к себе внимание Джи, бессовестно целуя прямо в губы.
Прямо посреди улицы, когда все уже проснулись и могут увидеть их в любой момент, он нежно целует её, поглаживая по щеке и оставляя после себя пылающий след на коже.
Похоже, он вчера точно перегрелся на солнце. Потому что другого объяснения его действиям очень сложно найти — да это практически невозможно. После всего, что между ними было в университете, они не имеют права вот так сидеть и целоваться, словно прошлое действительно не имеет значения.
Возлюби врага своего? Кан Тэхён, похоже, воспринял эту фразу буквально. Если его не тяготит бремя прошлого, то Джи завидует ему.
— Тэхён, — бубнит ему в губы Джи, не сразу находя в себе силы отстраниться. — Тэхён, Тэхён, подожди, — делает ещё одну жалкую попытку освободиться, но чувствует, как он улыбается, не позволяя улизнуть.
— Мне так нравится, когда ты зовёшь меня по имени, — лишь на долю секунды он отлипает от неё, чтобы произнести это, и снова припечатывает своими губами, не позволяя чужим словам нарушить идиллию.
— Остановись, — уже грубее произносит Джи, и это, похоже, отрезвляет его.
Он больше не целует, но губы продолжают пульсировать, будто инертно имитируя нежные прикосновения.
— Понял, — он проводит большим пальцем по своей нижней губе, словно стираясь избавиться от привкуса кофе, который теперь запивает своим жасминовым чаем. — Пойду помогу Минхёку загрузить вещи в машину, — и тут же поднимается с места, спеша в сторону домиков.
Навстречу ему идёт Сындже, но Тэхён лишь кивает ему, не разговаривая и не оборачиваясь. А Сындже, похоже, и вовсе не понимает, что смогло испортить настроение его соседу с самого утра. Судя по всему, Сындже ничего не видел — оно и к лучшему.
— Чего он уже такой хмурый? — интересуется звёздный менеджер, поднимаясь по ступенькам беседки.
— Кимпаб, похоже, не понравился, — пожимает плечами Джи, стараясь делать вид, что ничего особенного не произошло. А внутри всё просто выворачивается на изнанку от одной лишь мысли, что Кан Тэхён поцеловал ей уже дважды.
— Он такой привереда, — констатирует Сындже. — То зарядка ему моя не нравится, то завтрак.
— Не обращай внимание, — успокаивает его Джи. — Он просто такой. Дело точно не в тебе, — дело в самой Тэджи, но об этом она умалчивает.
— Надеюсь, — вздыхает он, садясь напротив и открывая упаковку одного из трёх оставшихся кимпабов. — Все уже позавтракали?