— Да ты прям нарасхват, — усмехается она, отчего-то стесняясь сделать нормальный комплимент.
— Что поделать, — пожимает плечами Тэхён, а губы кривятся в довольной ухмылке. — Талант в землю не закопаешь.
Самодовольный — бесит. Но не настолько, чтобы Джи снова позволила себе обозлиться. Лишь инертно закатывает глаза, отворачиваясь к окну, чтобы посмотреть на мраморные волны реки Хан, поблёскивающие в лучах засыпающего солнца.
— Я начала писать новую книгу, — говорит Тэхён, тут же снова привлекая к себе внимание.
— О чём? — Джи даже не старается скрыть любопытства.
— Банально, но о любви, — обыденно произносит он, лишь на мгновение косясь в сторону Джи, будто ожидая какой-то определённой реакции.
— О любви? — чуть хмурится она, задумываясь о чём-то. — А ты много о ней знаешь?
В общем и целом, большинство произведений искусство написаны о любви: песни, картины, книги. К людям, к природе, к событиям, к животным.
…к жизни.
Но почему-то прежде Тэджи не задумывалась, а на что может быть похожа любовь Кан Тэхёна? Какой он её видит? Страстной или уничтожающей? Нежной или пылкой?
Горький и одновременно сладкий, немного жгучий, но в тоже время согревающий, как лекарство от кашля. На первый взгляд очень странный, но вкусный, поэтому хочется ощущать его снова и снова, чтобы он раскрывался с разных сторон. Привкус женьшеневой карамели такой же непонятный, но притягательный, как и сам Кан Тэхён.
Вопрос задан вовсе не ей, но Джи, похоже, знает, на что похожа любовь Кан Тэхёна и это сводит с ума.
— Звучит так, как будто ты думаешь, что я не умею любить, — он всё же поворачивает на неё голову, глядя в упор.
От этого взгляда хочется провалиться на месте. Или, ещё хуже, податься вперёд и поцеловать.
— Я не знаю, — качает головой Джи, всё же разрывая зрительный контакт. — Поэтому и спросила.
— Я пока тоже не знаю, — не выдерживая паузу, произносит Тэхён, тоже теперь глядя лишь прямо перед собой. — Но собираюсь это выяснить.
Почему его слова так откликаются внутри, что сердце бешено стучит под рёбрами, будто птица, желающая вырваться на свободу? Успокоить её вовсе не получается, как и вдохнуть полной грудью, ведь при каждом контакте с кислородом привкус женьшеневой карамели на языке ощущается ещё ярче. Точно взрыв фейерверков прямо под домом. Подойти страшно, ведь это опасно, но любопытство так тянет к распахнутым окнам.
— А у этой истории будет счастливый конец?
— Ещё не знаю, — уголки его губ слегка дёргаются вверх. Как будто он всё же знает, но боится, что не рассчитал своих сил.
— Я бы прочитала книгу о любви, которую написал Кан Тэхён, — произносит Тэджи, даже не подозревая, что уже и так знает сюжет.
— Значит, я её точно напишу, — уверенно произносит он, сворачивая с главной дороги.
— Но я буду рассчитывать на счастливый финал, — щурится Джи, будто угрожает ему. — Тогда эту книгу точно будет ждать успех.
— А я-то как рассчитываю.
И Джи позволяет себе задержать взгляд на уголке чужих губ, едва приподнятом вверх в фантомной улыбке. Странное чувство дежавю никак не покидает, даже когда во рту больше не остаётся ничего, кроме терпкого послевкусия. Автомобиль сворачивает на знакомую улицу, но отчего-то хочется, чтобы Тэхён проехал мимо, перепутав адрес.
Мотор глохнет, и Джи тяжело вздыхает, понимая, что надо бы выйти. Но мышцы в теле точно одеревенели, лишая свободы воли.
— Спасибо, что подвёз, — благодарит она, так и не решаясь посмотреть Тэхёну в глаза. Просто отворачивается, пытаясь отстегнуть ремень безопасности. — Ну давай же, — стонет она, понимая, что из-за заевшего замка их прощание становится невыносимо неловким.
— Погоди, — Тэхён ловко отстёгивает свой ремень и тянется к Джи, нащупывая защёлку возле левого бедра. — Вот так, — он осторожно заправляет ремень обратно в держатель, подаваясь слишком близко, что можно разглядеть маленькие родинки, лениво украшающие его лицо.
Машина. Ремень безопасности. Женьшеневая карамель…
— Что-то произошло в тот вечер? — резко спрашивает Джи, пока Тэхён ещё не отстранился.