Сердце трепещет, но не так, когда Кан Тэхён целовал её на лестнице и в беседке. Это совсем другая форма проявления любви — искренней и чистой. Не опороченной прошлыми обидами и новыми ошибками. Она очевидно безответная, но почему-то кажется, что большей взаимности Мин Тэджи ещё никогда не ощущала.
— Ты же знал, что я твоя фанатка? — тихо спрашивает Джи, боясь, что кто-то их услышит.
Но дождь с такой силой тарабанит по стеклянному козырьку над входом, точно прямо сейчас над их головами алмазы разбиваются в мерцающую крошку. А на лице Джинсо поблёскивает лукавая улыбка, от которой голова кругом идёт.
— Да, — просто отвечает он, отстраняясь и поворачивая голову в сторону подъезжающего тонированного автомобиля.
Похоже, их время на исходе, и другого шанса больше не будет.
— Спасибо, — от волнения голос ломается, когда Джинсо опять на неё смотрит, и Джи с трудом проглатывает вязкую слюну, слыша теперь лишь бешенный стук собственного сердца. — Спасибо за то, что ты сделал для меня, — она мнётся, подбирая правильные слова. — Для всех нас.
Встреча кумира и фанатки такая же нелепость, как и их расставание. Но Джи уже нечего терять. Контракт закончился, так что можно не молчать. Хочется столько всего сказать, но нельзя. Да и есть ли смысл? Благодарность действительно искренняя, и Джи рада, что смогла наконец-то сказать ему спасибо за каждый пластырь, которыми он бережно склеивал её сердце годами.
— И тебе спасибо, Мин Тэджи, — улыбается он.
— Мне-то за что? — небрежный смешок слетает с её губ, и Джи ничего не может с собой поделать.
…слишком нервничает.
На лице Джинсо снова появляется та самая глянцевая улыбка, от которой становится приятно, но всё же чуточку больно. Лёгкие заполняются прохладой весеннего дождя, а внутри всё полыхает, точно в жерле вулкана. Киноплёнку этих воспоминаний Джи никогда не сможет пересмотреть, но и забыть тоже не посмеет.
— За любовь, — просто отвечает он, протягивая ей длинный прозрачный зонт, который всё это время держит в руке, вместе с жёлтой папкой.
Должна ли Джи что-то сказать на это, если он и так всё понимает? Она даже не может поблагодарить его за зонт, потому что Джинсо уже спешит к машине, беспечно прикрывая макушку папкой с документами. Ли Джун быстро выходит из автомобиля, тут же раскрывая зонт и направляясь к Джинсо навстречу. Он не смотрит на Джи — у него другая работа. Но Тэджи продолжает стоять у входа, наблюдая, как Джинсо садится на заднее сиденье. И пока Ли Джун возвращается обратно за руль, тонированное стекло чуть опускается, а сердце Джи буквально падает вниз, обессиленно скатываясь по ступенькам на мокрый асфальт.
Джинсо высовывает руку в просвет и машет, а Джи робко машет в ответ, даже когда машина отъезжает от здания, делая небольшой круг прочёта по киностудии, чтобы развернуться в сторону шлагбаума.
Дождь закончился двадцать минут назад. Но нет сил убрать зонтик — это ведь будет конец. Асфальт постепенно высыхает, как и солёные от слёз ресницы.
…больно.
Отпускать кого-то невыносимо больно, даже если знаешь, что всё будет хорошо. Даже если знаешь, что по-другому никогда и быть не могло.
Но Джи не уверена, что плачет лишь из-за расставания с Джинсо. Частичка её сердца так и осталась лежать на подстриженном газоне, около перевернувшегося гольф-кара.
…кажется, ей тоже есть кого благодарить за любовь.
Ноги гудят, но садиться на автобус Джи не захотела. Оттягивала возвращение домой, как будто знала, что за расставанием всегда следует встреча.
Кто-то стоит возле её дома, и Джи даже начинает казаться, что она уже бредит. Но как только Кан Тэхён поворачивается в её сторону, через тучи пробиваются первые солнечные лучи.
— Я ждал тебя три часа, ты где была? — недоумевает он, уже направляясь в её сторону. Но возмущение сменяется негодованием, как только Тэхён замечает на щеках Тэджи едва заметные дорожки от высохших слёз. — Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает он, останавливаясь в паре метров.
…она тоже стоит.
Сделать первой шаг — страшно. Но оглядываться назад и вовсе нет смысла. Поэтому Джи стоит, будто ждёт, когда наберётся смелости. А Тэхён ждёт, когда Джи будет готова.
— Ты ждал меня? — переспрашивает она, чувствуя, как слёзы снова начинают душить.