Держа в одной руке подставку с двумя бумажными стаканчиками кофе и пакет с круассанами, а во второй крепко сжимая заветный выпуск, Тэджи спешит в сторону офиса. На языке уже чувствуется мнимый привкус бодрящего кофе, а в голове лишь мысли о том, как она с любовью будет перелистывать глянцевые страницы, всматриваясь в каждый миллиметр потрясающей фотосессии Ким Джинсо.
День чудесный. Светит солнце, а лёгкий ветер приятно щекочет лицо. Сегодня начинаются съёмки — Тэджи увидит процесс вживую. Это просто мечта. Она ради этого горбатилась в университете — всё наконец-то получится.
Минуя съёмочный павильон, в котором сегодня уже с самого утра работает часть съёмочной группы, отвечающая за декорации и освещение, Тэджи выходит на финишную прямую к стеклянным дверям административного здания. Солнечный зайчик отскакивает от стеклянных входных дверей, и через секунду ей навстречу идёт Кан Тэхён, держа подмышкой стопку бумаг.
— Хумин уже полчаса ждёт финальную версию сценария, — игнорируя все светские приветствия, выпаливает он, настойчиво тыча стопкой бумаг в живот Тэджи и вынуждая её сунуть журнал подмышку, чтобы освободить руку для сценария. — Ты ещё с утра должна была принести её в павильон! — делая акцент на слове «ты», он даже не пытается скрывать раздражение. — Я не собираюсь постоянно прикрывать твою спину.
С этой гонкой за журналом и ожиданием кофе, Тэджи совсем забыла, что действительно должна была это сделать. И если бы Кан Тэхён вовремя заткнулся и не стал бы критиковать её работу, то, возможно, он бы даже дождался от неё профессиональных изменений. Это первая «серьёзная» работа Тэджи — так сложно быть снисходительнее? Но у Кан Тэхёна и Мин Тэджи есть одна схожая черта, о которой они и сами не догадываются: оба не умеют вовремя закрывать свой рот. Поэтому все наивные мысли об извинениях перед Тэхёном испаряются сами собой:
— Посмотрите на него, — она театрально размахивает полученными листами, специально делая свой голос как можно надменнее. — Один раз «помог» и теперь что, медаль тебе дать?
В глазах Тэхёна искреннее удивление, а на лице Тэджи — победная улыбка. Что? Думал, только он может позорить её, унижая при каждом удобном случае? Терпеть это Джи больше не намерена. Гордо вздёргивает нос и разворачивается на пятках, собираясь направиться в павильон. Этот павлиний пируэт вполне мог выглядеть весьма эффектно, если бы Мин Тэджи не была самым невезучим человеком в радиусе километра.
Мужчина взялся из неоткуда, и от неожиданности Джи ойкает, резко останавливаясь и пытаясь избежать столкновения, отводя руку с кофе в сторону. Журнал тут же выскальзывает, плюхаясь под ноги, а Тэджи скулит протяжное «не-е-ет», наблюдая за его полётом, будто в замедленной съёмке. Тщетно пытается поймать его второй рукой, отпуская сценарий, листы которого мгновенно подхватывает порыв ветра, распыляя по тротуару, будто перья взорвавшейся подушки.
Плевать на сценарий — можно ещё распечатать. А этот выпуск она так долго искала. Цель уже почти в руках, но вот бдительность подводит. Плохо закреплённый стаканчик выпадает из подставки, когда Джи наклоняется над журналом, беспощадным снарядом поражая глянцевую мишень.
Это настоящая катастрофа. Гладкая страница тут же плывёт коричневыми волнами, а фарфоровое лицо Ким Джинсо, который ещё минуту назад смотрел своим пронзительным взглядом с красивой обложки, приобретает кофейный оттенок. Очередной скулёж вырывается из груди, и Джи оставляет эту целлюлозную кашу беспомощно разлагаться на асфальте. Журналу уже ничем не поможешь, а вот страницы сценария ещё можно спасти.
Пара листов усыпана мелкими коричневыми точками кофейных брызг, но в целом, ситуация со сценарием не такая катастрофическая — журнал только жалко.
…и кофе.
А Кан Тэхён даже не двигается с места. Джи макушкой чувствует, как он стоит, ухмыляясь её поражению и, не отрываясь, наблюдает, как она ползает на корточках, собирая разлетевшиеся страницы, выплёвывая проклятья, которые ждут его в следующей жизни:
— Ты точно переродишься камнем, — пророчит она, осматривая землю в поисках недостающих листов. — Будешь лежать в богом забытом каньоне. Солнце будет нагревать тебя, как сковородку, что ад покажется раем. А Луна…
Она не успевает договорить, так как в метре от себя замечает очередную страницу. И, не вставая с корточек, «гусиными» перекатами семенит к добыче. Зажимает коленями уже и так изрядно помятые листы и тянется к добыче. Но мужская рука с изящными музыкальными пальцами ловко подхватила страницу, поднимая с асфальта.