— Надо остановиться на розовом, — стоит на своём Тэджи.
— Девчачий цвет, — фыркает Тэхён. — Надо брать тёмно-зелёный. Стильно и лаконично…
— И скучно, — перебивает его Джи, театрально кашляя в кулак.
— А розовый же такой весёлый, — разводит руками Тэхён. — И почему мы вообще этим занимаемся? — теперь обращается к Хумину — он ведь их начальник. — Почему Джинсо сам не выберет тот, который ему нравится больше всего? И вообще, неужели выбор микрофона так важен?
Придурок даже не понимает, что такие мелочи, как укладка волос, цвет пиджака или микрофона — создают неповторимый антураж. Нужно придумать изюминку. То, что привлечёт внимание телезрителей. Это не Джи сплошное разочарование — это у Кан Тэхёна нет профессиональной чуйки.
— Конечно же, важен. Он же всегда будет в кадре, — Хумин вот всё понимает. — А Джинсо сейчас занят прочтением сценария. Поэтому хватит ругаться и останавливаемся на золотом, — подытоживает он.
— Никакого золотого, — тут же встревает Тэджи. — Розовый сразу приковывает взгляд. Тем более он весь в стразах! Выглядит небанально.
— Тёмно-зелёный тоже приковывает взгляд, — Тэхён не собирается сдаваться без боя. — Они ведь будут меняться каждый эпизод. Так какая разница, с какого начинать?
— Во-первых, разница есть. Во-вторых, если для тебя её нет, то берём розовый.
И пока они продолжают вести бесполезную дискуссию, какой всё же круче — розовый или зелёный, Хумин устало закатывает глаза, вытаскивая мобильник из заднего кармана джинсов:
— Если вы не можете определиться, тогда пусть этим вопросом занимается его менеджер, — заявляет он, набирая кому-то сообщение.
«Только не Чон Сындже», — вопит внутренний голос Тэджи, и она бесцеремонно хватает Хумина за рукав кожаной куртки, напрочь забывая о том, что на съёмочной площадке он её начальник, а не «собутыльник».
— Золотой тоже смотрится неплохо, — тут же меняет своё мнение Джи. — Давайте оставим золотой и забудем, — нервно хихикает, готовая уступить, лишь бы не пересекаться лишний раз с Сындже.
Он хороший парень, но выдерживать его неприкрытый флирт она сегодня точно не в состоянии. И так вся на нервах из-за встречи с Ким Джинсо. Не хватало ещё и перед Сындже сегодня опозориться.
— Да сейчас прям! Это уже дело принципа, — не унимается Тэхён.
— Пускай Сындже сам выберет для своего подопечного этот чёртов микрофон, — отрезает Хумин, не без труда освобождая руку из цепкой хватки Мин Тэджи. — Хорош, — недовольно смотрит на неё, словно Джи обуза. — Куртку своими клешнями испортишь.
Можно было и не так грубо. В конце концов, они не чужие люди. Срываться не обязательно.
— Всем доброе утро! — голос Сындже слишком весёлый — даже завидно. Джи так-то совсем не весело — она с самого утра в панике. — Что тут у Вас? — он с любопытством заглядывает в кейс с микрофонами, разглядывая новый реквизит.
— Сындже, выбери микрофон сам. А то ещё немного и всё закончится дракой, — Хумин поочерёдно смотрит на сценаристов, будто призывая их немного задуматься о своём детском поведении.
Наивный. Думает, что Кан Тэхён когда-то повзрослеет? Джи уверена, что не бывать этому. Юношеский максимализм из него ещё не успел выветриться, да и Тэджи его тоже не лишена — отсюда и большинство их общих проблем.
Но Хумин не теряется надежды. Как и не перестаёт сохранять субординацию со своими подчинёнными. Джи хочется увидеть их с Шиву вместе в рабочей обстановке. Они ведь лучшие друзья. Очень любопытно, как выдерживает их дружба испытание офисным авралом.
— Хм, — Чон Сындже будто специально протискивается между Тэджи и Хумином, словно другого свободного места нет. — Фиолетовый выглядит очень заманчиво, — четвёртый вариант никак не облегчает задачу. — А ты как считаешь? — теперь смотрит на Джи, а она старательно избегает зрительного контакта, глядя куда-то мимо:
— Мне всё равно, — закатывает глаза, пытаясь показать полное безразличие, хоть это и не так.
— А кто тут пять минут назад доказывал, что розовый микрофон лучше всех? — выпаливает Тэхён, не упуская возможности подколоть напарницу.
— У тебя отличный вкус, — Сындже щёлкает пальца, будто ему только что в голову пришла восхитительная идея. А в следующую секунду разворачивает кейс к Хумину: — Утверждаем розовый!