Популярность Джинсо сейчас на пике. А запуск шоу находится в строжайшем секрете. Поэтому Тэджи не удивляет, что у айдола есть личный телохранитель. Но что их площадку будут охранять ещё три десятка двухметровых амбалов, конечно, поражает. Они то и дело ходят по территории, пристально следя за каждым, чьё поведение кажется им странным или неприемлемым. А получить такой косой взгляд от самого Ли Джуна — позорно.
— И незачем так орать, — усмехается Минхёк, забирая готовый кофе и подставляя на его место второй стаканчик для Тэджи.
— Ты прикинь, он же даже не обмолвился насчёт фуршета, — возмущается она, наклоняясь к уху Минхёка, чтобы больше так не кричать. — Впрочем, я не очень-то и удивлена.
Эта бессмысленная война будто не имеет конца. Тэхён настоящий маньяк — получает удовольствие, изводя свою жертву. Но Джи не будет его овечкой — она тоже может быть мясником. Кан Тэхён должен пожалеть обо всём, что сделал с ней. В голове уже генерируются бестолковые мысли о подложенных на стул кнопках, и Джи забирает свой приготовленный кофе, с осторожностью делая первый глоток, обжигая нёбо — это боль победы.
— Вы же подписали бумаги о неразглашении? — Джун уже стоит совсем близко, набирая из кулера воду.
Впервые Джи видит его настолько близко. Высокий и в прекрасной физической форме, которую не скрыть под классическим костюмом — чёрная рубашка и пиджак ему чертовски идут. Он делает глоток воды, ставя одну руку на пояс, а Джи тут же подмечает кобуру с пистолетом — всё серьёзно.
У Ким Джинсо даже охранник красивый. С айдолами работают только красивые люди, что ли? Нужно какой-то особый кастинг проходить или они уже в процессе работы хорошеют? Кажется, если это всё же правда, то в музыкальную компанию Мин Тэджи могла бы устроиться только уборщицей. Собственная внешность ей не особо нравится — простовата.
— Да, мы ребята ответственные, — отвечает Минхёк, подмигивая Тэджи.
— Отлично. А то полбеды, если раскроется само шоу, — Джун опирается поясницей о стол, делая ещё один глоток. — Я очень не хочу представлять, что начнётся, если поклонники смогут прорваться на площадку, — его даже передёргивает от одной мысли об этом, а Джи напрягается, стараясь не подавать виду. — Стоит одному фанату пронюхать — всё, на студию мы не попадем. Они оккупируют тут каждый метр. Мы это уже не раз проходили.
Отчего-то Джи становится стыдно. Она же и сама несколько раз была в числе тех, кто дожидался Джинсо в аэропорту, чтобы хоть одним глазком посмотреть на него вживую. Конечно, с того расстояния, где она стояла, видно было только его макушку и край уха, но эмоций осталась уйма.
— А что плохого в том, что фанаты хотят поддержать своего кумира? — осторожно интересуется она, глядя на полумесяц кофейной пенки в своём стакане, будто это просто любопытство — она вообще никогда не фанатела от айдолов. Если услышите обратно, то это враньё.
— В поддержке? Ничего, — пожимает плечами Джун. — Но ведь, скорее всего, придут самые дикие фанатики. Те, кто поджидает Джинсо возле студии звукозаписи или на радио. В аэропорт ещё любят приезжать. Там вообще побоище начинается. Стоит Джинсо только выйти из машины или из зоны прилёта — толпа становится неуправляемой. Мы, конечно же, стараемся всё деликатно делать. Потому что в основном это молодые девушки, — Джун неожиданно смотрит на Джи в упор: — Вроде тебя, — а вот теперь ей точно не по себе. — Но они только кажутся маленькими и хрупкими. А потом как начинают кулаками махать, пихать телефоны Джинсо прямо в лицо, толкать его и всячески пытаться потрогать.
Это так всё выглядит по ту сторону? Неужели всё это воспринимается как стадо диких животных? Всегда казалось, что это должно быть очень мило: когда поклонники ждут часами любимого артиста около отеля, чтобы хотя бы на пару секунд увидеть его. Ведь фанаты тратят так много сил, времени и денег на то, чтобы порадовать кумира. А Джинсо всегда с радостью приветствует своих поклонников. Никогда не отказывает в фото, даже когда бывает «в плохой» форме.
Но для фанатов он всегда идеален.
— А сколько синяков ему загримировали за все эти годы, — продолжает Ли Джун, а Тэджи горит от стыда. Она никогда не хотела, чтобы её так воспринимал любимый айдол — одной из стада. Это до отвращения унизительно. — Ему как-то мягкой игрушкой глаз повредили. Швырнули прямо в лицо со всей силы. Менеджер Чон хотел судиться, но Джинсо не позволил. Сказал, что судебные разборки с фанатами, пусть и агрессивными, плохо скажутся на отношениях с аудиторией, — он тяжело вздыхает, переводя дыхание и допивая воду. Видно, что он действительно заинтересован в благополучии Джинсо и сочувствует ему. — Он даже не может спокойно провести время с семьей, — забивает последний гвоздь в крышку гроба совести Мин Тэджи. — Не может прокатиться на велике в парке или сходить поесть токпокки. Простые человеческие радости теперь для него под запретом.