— Не помнишь, как вчера добралась до дома?
— Ну-у, — задумывается она, озвучивая самую логичную, по её мнению, теорию: — Хумин позвонил тебе и попросил забрать меня из клуба, — и пока она произносит это вслух, осознание медленно накрывает — никакой Хумин ему не звони.
— Тэхён привёз тебя ночью, и в знак благодарности ты заблевала ему штаны, — проясняет Шиву, беспечно потягиваясь.
— Я что?
И это всё могло сойти за отличный розыгрыш, если бы щелчок замка на двери не напомнил о реальности происходящего:
— Пить меньше надо, — хрипит Кан Тэхён, обходя Джи и уверенно следуя в гостиную, будто он тут уже не в первый раз.
А Джи так и стоит, глядя ему в след и слыша, как в глубине квартиры включается телевизор.
— На работу не опоздай, — Шиву щёлкает пальцами перед её лицом, приводя в сознание. — Он больше подвозить тебя не будет.
— И как тебе моя сестра? — Шиву подпирает кулаками подбородок, с интересом наблюдая, как Кан Тэхён на их кухне ест рамён.
Это же настоящий представитель вымирающего вида — мужчина, к которому неравнодушна Мин Тэджи.
Такую редкую особь нельзя спугнуть. И Шиву проявляет предельную деликатность, стараясь подобраться к редкому экземпляру поближе.
Ненавидеть кого-то всегда проще, чем любить. Но чувство это, не менее сильное. Такое же всепоглощающее и сбивающее с толку. А главное — взаимное, ведь Кан Тэхён прямо сейчас давится отстрой лапшой, кашляя как туберкулёзник:
— В каком смысле? — уточняет он, сделав несколько больших глотков воды.
— В смысле, как тебе с ней работать? Сильно ли достаёт? Ругаетесь на почве творческих разногласий или ладите?
На несколько секунд Тэхён затихает, задумываясь над ответом, а Шиву и так знает, что услышит враньё:
— Да вроде ладим, — обыденно отвечает Тэхён, возвращаясь к поеданию рамёна.
Забавно, он не хочет говорить правду, потому что Шиву брат его врага или…
— Ты чего не спишь? — в комнату входит Джи, и весь план по допросу Кан Тэхёна провален. — Тебя обычно не добудишься, а тут подорвался ни свет ни заря.
— Твой будильник на весь дом верещал, — закатывает глаза Шиву, а Джи идёт к холодильнику за холодной водой. — Вот пришлось проснуться.
Раз сегодня у всех утро начинается со лжи, то почему Шиву не может поддержать этот марафон? Он что, совсем дурак, пропускать такое зрелище? Когда ещё Кан Тэхён может очутиться у них дома? Очевидно же, что никогда. Особенно, после того как Тэджи наблевала ему на штаны.
— Тебе не повредит, — усмехается Джи, делая глоток воды из бутылки.
— Сушняк? — причмокивает Тэхён, только что допив бульон из-под рамёна.
— Ты о себе? — тут же перехватывает Джи, и Шиву практически гордость за сестру берёт. Сразу становится спокойно на душе — она себя в обиду не даст.
Но Тэхён никак не реагирует на этот выпад, молча вставая из-за стола и собираясь убрать посуду в мойку.
— О, не беспокойся! — останавливает его Шиву. — Тэджи уберёт.
— С чего это? — не понимает она, отставляя в сторону бутылку и скрещивая руки под грудью.
— А с того, что он тебя сегодня ночью пьяную с другого конца города тащил, — напоминает Шиву, оборачиваясь на сестру.
Ей и хочется возразить, но что? Похоже, что на этот раз она и правда стала должницей Кан Тэхёна. Поэтому спорить даже не пытается, но закатывает глаза, едва слышно цокая языком.
— Где я могу переодеться? — Тэхён совсем не обращает на Джи внимание, обращаясь только к Шиву.
— Ванна пока свободна, дорогу ты знаешь.
И пока Кан Тэхён забирает с дивана свой постиранный костюм и выходит из гостиной, Джи будто пытается испепелить его взглядом, словно так никто никогда не узнает о её ночном позоре.
— Нафига ты ему рамён приготовил? — шипит она, как только Тэхён выходит из комнаты.
— Он спросил, можно ли ему что-то съесть. Я предложил вчерашние острые ножки, либо рамён, — вполголоса отвечает Шиву, не желая, чтобы их диалог был услышан посторонними — стены в этой квартире не такие уж толстые. — Он сказал, что не любит острое и приготовит рамён, если я дам ему всё необходимое.
— А ты что?
— Я дал ему кастрюлю.
— Почему он домой сразу не поехал? — негодует Тэджи.
— Тэ-Тэ, — серьёзно произносит Шиву, отрезвляя. Так Тэджи называли в детстве, а сейчас Шиву использует это прозвище в случаях, когда Джи ведёт себя по-детски. — Тебя стошнило прямо на его брюки на пороге нашей квартиры. Мне нужно был выставить его за дверь? Я вообще удивился, что он тебя по дороге нигде не оставил. Потому что пока я тебя переодевал, ты продолжала бормотать об ужасном Кан Тэхёне и лупить меня, думая, что это он.