— Эй! Меня кто-нибудь слышит? — Джун уже стучит по двери, пытаясь докричаться до кого-то в павильоне.
— Разве на площадке кто-то был?
— Без понятия, — тяжело вздыхает Джун, опускаясь на пол и прислоняясь спиной к двери. — Я слишком торопился поставить на зарядку телефон.
Какая-то абсурдная ситуация. Все ведь в курсе, что уже неделю сбоит электричество. Но Тэджи угораздило оказаться запертой без связи с внешним миром, да ещё и с кем? С телохранителем её кумира. С человеком, который знает о Ким Джинсо больше, чем любой фанат. Человеком, которого опасаются все партизанки-фанатки на съёмочной площадке.
— Вы что, так и собираетесь тут сидеть? — не понимает она.
— Похоже, пока внешнюю дверь не разблокируют, нам ни до кого не докричаться. Так зачем тратить силы?
— А Вы не можете её вскрыть изнутри? — она поражена такому спокойствию.
— Чем Вы предлагаете мне её взламывать? Фонариком или, может, стилусом от планшета? — ответа он не ждёт. Просто прикрывает глаза, будто собирается задремать: — Присоединяйтесь, — хлопает рядом с собой по полу, приглашая Джи сесть. — Похоже, что мы здесь надолго.
— А другого выхода отсюда нет? — по правде говоря, Тэджи хочется в туалет. И очевидно, что он тоже отсутствует.
— Заблокирован.
Супер. Кажется, выхода отсюда и правда нет. Вентиляция больше не работает и становится душно. Джи остаётся только гадать, сколько жидкости может выйти через пот, чтобы облегчить работу её мочевого пузыря.
— Надеюсь, что нас скоро выпустят, — признаётся она, не выдерживая затянувшегося молчания. — А то я долго не продержусь, — она с обидой смотрит на пустую бутылку в своей руке, ощущая предательство от самой матери-природы.
— А меня наоборот жажда мучает, — усмехается Джун, и на его щеке появляется очаровательная ямочка.
Фонарик теперь лежит на полу, а его луч направлен вглубь коридора. В душном полумраке суровый телохранитель Ли Джун больше не кажется таким устрашающим, как раньше. Он такой же обычный человек, который может попасть в неприятности. И от этого понимания становится так легко на душе. Словно прежде Тэджи делила людей лишь на супергероев и неудачников.
Но супергероями не рожаются, как и неудачниками. Люди все одинаковые — только судьбы разные. И всем свойственно взлетать и падать. И Джи восхищается, с какой покорностью Ли Джун принимает эту неудачу. Где такому научиться?
— Не напомнишь своё имя?
— Джи. Тэджи. Мин Тэджи, — начинает путаться в собственных именах, сбитая столку неформальным общением на «ты». — Сценарист Мин.
— Теперь мы братья по несчастью, сценарист Мин Тэджи, — опять улыбается Джун, демонстрируя ту самую ямочку. — Ли Джун, — протягивает ей руку для рукопожатия, на которое Тэджи отвечает с лёгкой опаской. — Ничего, если перейдём на «ты»?
— Ничего, — кивает она, чувствуя жар его шершавой ладони. Интересно, сколько преследователей Ли Джун скрутил этими руками?
— Ты прости, у меня хорошая память на лица, но плохая на имена, — пожимает плечами он, снова садясь ровно.
— Всё нормально, я понимаю. Нет смысла запоминать имена случайных встречных.
— Ну, ты вообще-то сценарист этого проекта. Да и рядом с Сындже я тебя несколько раз видел. Кажется, вы с ним в хороших отношениях?
— Следишь за мной? — конечно он следит, что ещё за вопросы? Но Джи так не хочется поднимать тему «Сындже». Есть стойкое ощущение, что все вокруг пытаются свести их вместе.
— Ха, — ухмыляется он. — Работа такая.
— Я шучу.
— А ещё, я знаю, что ты единственная она из персонала, кто ещё не попросил автограф или фото у Джинсо, — приподнимает одну бровь Ли Джун, отчего Джи чувствует себя как-то неловко.
— А я должна была?
Забавно, что имя её он не запомнил, зато помнит о каждом, кто просил автограф.
— Да нет, — качает головой Джун. — Просто если ты переживаешь о штрафе, то на автографы это не распространяется. Просто до истечения контракта нельзя о нём никому рассказывать или выкладывать снимки в соцсети.