— Эй! Не испачкай мне салон, — восклицает Хумин, на мгновение отвлекаясь от дороги и небрежным жестом пытаясь смахнуть ногу подруги обратно на пол.
— Да, сейчас, — отмахивается Джи, поспешно затягивая один шнурок, и задирает вторую ногу. — Я очень торопилась, что даже шнурки не успела зашнуровать, — наконец-то опускает обе ноги на пол и откидывается на спинку кресла, поворачивая голову на Хумина: — Я так волнуюсь.
— Ты-то чего волнуешься? — усмехается он, не отвлекаясь от дороги. — От тебя только и требуется, что стоять в сторонке и наблюдать. Так что просто насладись этим днём.
Боковым зрением он замечает какое-то копошение и мельком смотрит, как Джи уже роется в своей сумке, ища зеркало. Теперь вместо её обуви на передаю панель выгружается всё то, что должно стать макияжем Мин Тэджи. Спорить тут бесполезно, и Хумин это знает, закатывая глаза. Он слишком избаловал Джи, так что сам виноват. Сейчас в машине они не начальник и подчинённый, а старые приятели. Можно даже сказать, что друзья. Статус младшей сестры лучшего друга слишком закрепился за Джи в глазах Хумина. Поэтому не только ей порой сложно держать субординацию в стенах офиса. Но они оба справляются неплохо.
— Ты часто со звёздами работаешь. Тебе не понять, — не без труда, Джи пытается держать зеркало ровно, а кисточкой аккуратно подводить глаза. — Не хочу выглядеть как простушка.
— Ты бигуди главное не снимай, — он снова косится на неё, усмехаясь. — Тогда точно никто не догадается.
Ярко-розовые бигуди всё ещё поддерживают чёлку, и Джи приподнимает зеркало, проверяя упругость укладки обратным концом кисточки. Пусть ещё немного побудут там, чтобы лучше подкрутилось, а то чёлка обвиснет соплями через полчаса, будто Джи даже не прикладывала стараний к своей причёске.
— Я не успела уложить нормально волосы, — тычет в свой лоб кисточкой. — Пока доедем, чёлка должна принять нужную форму, — с деловым видом поясняет она, возвращаясь к макияжу.
— Да все знают, как ты выглядишь. Не заморачивайся так.
— Ты не понимаешь, — мотает головой Джи, разглядывая в зеркале то один глаз, то другой, чтобы убедиться в симметрии стрелок.
Может, ей стоило идти в циркачи, а не сценаристы? Потому что в таких полевых условиях весьма непросто нормально накраситься.
— Да всё я понимаю, — вздыхает он, тормозя на светофоре и поворачиваясь на подругу, привлекая внимание: — Ты прекрасно выглядишь. И с укладкой, и без укладки, и даже с этим чёрным пятном под глазом, — широко улыбается он, и в такие моменты его глаза превращаются в полумесяцы.
— Что? — спохватывается она, тут же опять глядя в зеркало и замечая, что чиркнула кисточкой по щеке. — Это всё потому, что ты резко тормозишь, — бубнит она, избавляясь от пятна влажной салфеткой.
— Не правда, я хороший водитель, — автомобиль снова трогается с места, а Джи закатывает глаза, видя, как дребезжит её отражение в зеркале:
— Ага, до первого поворота, — бубнит себе под нос, открывая тушь.
— Вот такого?
И без предупреждения Хумин выкручивает руль резче, чем мог бы, поворачивая на пустом перекрёстке. Ведь если бы тут было активное движение, то он бы себе не позволил такой дерзости.
По инерции Тэджи прижимается к дверце, а кисточка туши пачкает палец:
— Хумина-а! — вскрикивает она, ударяя Хумина по плечу. — Ты это специально сделал!
— Да нет. Что ты, — пытаясь не засмеяться, тянет Хумин и поджимает губы, пряча ехидную улыбку.
Такие выкрутасы свойственны их общению. Но когда они приедут на фотостудию, то Хумин будет заниматься работой и соблюдать субординацию. Да и вечно тревожащейся по любому поводу Тэджи вряд ли понравится, если он будет постоянно рядом с ней. Она опять начнёт талдычить про то, что поползут слухи и всё такое.
Все перекрёстки уже позади, а косметичка убрана обратно в сумку, которую Джи оставляет в машине. Здание уже давно переоборудовано под фотостудию, и именно в этих стенах снимают множество обложек, как для модных журналов, так и для новых музыкальных альбомов. Но Джи не волнуют все эти знаменитости — сейчас её даже Ким Джинсо не волнует. Все мысли лишь о том, как преодолеть лестницу, ведь кажется, этот пролёт станет последним — дальше Джи просто ляжет умирать.
— Они же явно делали тут ремонт. Так сложно было установить лифт? — останавливаясь между четвёртым и пятым этажами, Тэджи сгибается пополам, упираясь руками в согнутые колени и хватает ртом воздух, пытаясь перевести дыхание.