— Да разве можно?
— Всё равно сейчас это всё разберут. Облегчим им работы, — отмахивается он.
Ну, Сындже тут главный. Так что Джи подходит к клумбе, не без труда вырывая из неё несколько хорошо приклеенных цветов. Что дальше? Джи просто разворачивается на него, демонстрируя получившийся букет.
— Поиграй с ними, что ли, — командует он. — А то стоишь, как на похоронах.
— Сындже! — Джи тут же хмурится, на что получает лишь уставший взгляд:
— Пофлиртуй с камерой. Не стесняйся.
— Какой ужас, — закатывает глаза Джи, вычурно крутясь с импровизированным букетом в руках. То подносит к лицу, будто нюхает, то делает вид, что счастлива получить такой презент от несуществующих поклонников.
— Вот так, поработай на камеру, — не успокаивается Сындже, а Джи не может сдержать смех:
— Где ты этого понабрался?
— Знаешь, сколько у меня этих фотосессий было? — теперь он смотрит прямо ей в глаза, а не через экран телефона.
— Точно больше, чем у меня.
Если бы не он, то и сегодня Джи бы провела очередной утомительный день в компании Кан Тэхёна в их офисе. Так что, спасибо ему за такой интерактив.
— Вот именно, так что, покажи мне страсть в глазах, — подбадривает он, и Джи ведётся на провокацию, вальяжно плюхаясь на диван посреди декорации.
— Вот так? — закидывает ноги на спинку дивана, бесстыдно расползаясь по сидению, как делают девушки в сексуализированной рекламе.
— Больше страсти, — он совсем вошёл в кураж, а Джи больше не может выдержать этого:
— Замолчи, а то я тебя тресну, — смеётся она.
— Да, вот так! Камера тебя любит, — не замолкает он. — Больше страсти.
— Прекрати, — продолжает смеяться Джи, но не выдерживает и кидает в него цветами, которые просто разлетаются в разные стороны, глухо падая на пол перед диваном. — Ты смущаешь меня.
И когда Сындже опять отвлекается от экрана телефона, глядя теперь прямо Джи в глаза, она теряется. А сердце теперь плюхается куда-то рядом с цветами, пульсируя, как задыхающаяся рыба на суше. Приходится сесть ровно, чтобы не ощущать себя под настоящим прицелом.
Почему он так смотрит? Она что-то не то сделала? Перешла границы, которые он сам решил сдвинуть подальше?
— Что-то не так? — спрашивает она, больше не улыбаясь. Теперь совсем неловко. — Я сейчас всё соберу, — наклоняется, подбирая с пола реквизит, и совсем не видит, как Сындже нервничает, размышляя над чем-то для него важным.
— Со мной поедешь или сама? — доносится голос Хумина с другого конца фотостудии, и Джи тут же забывает о разбросанных по полу цветах:
— Я уже бегу! — кричит она, подскакивая с дивана. — Спасибо за этот день, — она улыбается Сындже, меняя в его руке свой телефон на кривой веник пластиковых тюльпанов. — Мне очень понравилось.
И не дожидаясь ответа уже спешит к выходу, где Хумин придерживает для неё дверь, так и не услышав, как Чон Сындже растерянно бормочет себе под нос «а мне нравишься ты», с досадой глядя на неубиваемые бутоны.
— Пристегнуться не забудь, — предупреждает Хумин, наблюдая, как Джи нервно переключает радиостанции, не позволяя тронуться с места.
— Да-да, подожди секунду.
И едва из колонок вылетают пара нот дебютной песни Ким Джинсо, как Тэджи тут же повизгивает от радости, делая громче и наконец-то пристёгиваясь.
— Ты же знаешь, что можешь в любое время включить в машине какую захочешь песню? — вопросительно ломает бровь Хумин.
— Ты не понимаешь. Это совершенно другие эмоции, — она явно взвинчена и ударяет пару раз по рулю: — Поехали, поехали. — Устраивается поудобнее, прислоняясь затылком к подголовнику и прикрывает веки, явно наслаждаясь моментом. — Со всеми этими съёмками я и забыла, что сегодня будет вечер хитов Джинсо. Весь час будут крутить его песни. Мы прямо вовремя успели.
— Ты же не хочешь сказать, что нам придется целый час по городу кататься, пока ты всё не послушаешь? — косится на неё Хумин, выруливая на основную дорогу.
— Нет. Просто езжай скорее домой, я там дослушаю. Умираю с голоду.
— Был стол с едой. Почему не перекусила, раз проголодалась? — он делает музыку чуть тише, за что получает недовольный взгляд.
— Мне испортили аппетит.
Хотелось бы больше никогда не встретиться Ли Инжу, но это невозможно.