— Тэджи! — будто из-под земли доносится невыносимо знакомый голос. — Мин Тэджи! Ты в порядке? — Тэхён нависает над ней, осторожно убирая её руки от лица. Пальцы его совсем холодные, что в дрожь бросает от мысли, что они сейчас разбились. — Мин Тэджи, посмотри на меня.
Кажется, она хорошенько приложилась головой. Потому что не хочется смотреть на него — хочется чувствовать. С такой заботой и нежностью, кажется, до неё ещё никто не дотрагивался. И Джи продолжает тонуть, позволяя ватному телу таить на утреннем газоне, растекаясь лужей от каждого прикосновения.
— Джун, скорее свяжись с медпунктом! — второе лицо мелькает перед глазами, которые Джи с трудом открывает.
— Кого я переехала? — с трудом фокусирует своё внимание на Сындже, понимая, что кажется они втроём мертвы.
Вместо ответа Тэхён лишь с облегчением выдыхает, тут же отстраняясь от неё и садясь рядом на траву. Левое плечо жжёт, и он морщится от боли, держась за ушибленное место. А у Джи поперёк горла встаёт ком, при виде этой гримасы, пока Сындже помогает ей принять сидячее положение.
— Ты нас очень напугала, — от третьего голоса бросает в дрожь ещё сильнее, и Джи резко переводит взгляд на Джисно, уже стоящего рядом с ними. — Как ты?
Дыхание смерти тут же уносится весенним ветром. Теперь Джи только и может думать, как же Джисно идёт чёрный: рваные джинсы, бомбер, кепка. Наверное, ему очень жарко, но так проще сохранить конфиденциальность. Он беспокоится о ней — ради такого и умереть не жалко.
— Я… я очень испугалась, — заикается Джи, скорее от волнения перед кумиром, чем от шока. — Спасибо. Спасибо за беспокойство, — торопится склонить голову в знак уважения по всем корейским традициям, но в глазах снова всё плывёт, что Тэджи неосознанно хватается за плечо Сынмже, боясь всё же потерять сознание.
— Что произошло? Почему не затормозила? — с тревогой в голосе спрашивает Сындже, не давай Джи подняться на ноги. Ей всё же стоит дождаться медбригады и не делать резких движений.
— Я перепутала педали, — сгорая от стыда, Джи продолжает смотреть только на Джисно, чувствуя некую безопасность в его присутствии.
Когда она волнуется, то дома всегда смотрит на один из его плакатов — это уже зависимость.
— Не умеешь водить, так не садись за руль, — хрипит Тэхён, всё ещё держась за ушибленное плечо. — И зачем я вообще тебя послушал?
— Ты знал и всё равно пустил её за руль? — Сындже явно злится, испепеляя Тэхёна взглядом. Но тот лишь обречённо кивает, понимая, что его вина в случившемся тоже есть. — О чём ты вообще думал? Вы же могли разбиться! — повышает голос Сындже, продолжая прижимать к себе Джи, будто ей всё ещё что-то угрожает.
— Я сама виновата, — подаёт голос Тэджи. — Тэхён до последнего отговаривал меня, но я думала, что справлюсь. Мне очень стыдно, — она всё же поворачивает голову на Сындже, хотя его взгляд выдержать оказывается ещё труднее, чем она предполагала.
Но никто не видит слезинку, предательски скатывающуюся у Джи по щеке. Все уже смотрят в сторону второго гольф-кара, на котором приехала медбригада. Джинсо отступает в сторону, пропуская медиков, и Сындже нехотя отстраняется от Джи. Доктор и медсестра тут же опускаются на землю рядом с Тэхёном, будто игнорируя присутствие ещё одной пострадавшей.
— Как себя чувствуете? — доктор вытаскивает из нагрудного кармана фонарик, светя Тэхёну поочерёдно в каждый глаза. А медсестра осматривает ушибленную руку.
— Я в порядке, — Тэхён уворачивается от разъедающего сетчатку света. — Осмотрите сначала её.
Но медики даже не думают его слушать. Медсестра кивает на плечо, за которое держится Тэхён, и врач убирает фонарик обратно в нагрудный карман.
— Покажите — требует он, пытаясь убрать руку Тэхёна и осмотреть ушиб. — Похоже на вывих плечевого сустава, — констатирует доктор. — Медсестра Чхве, помогите господину подняться. У меня в кабинете будем вправлять.
Медсестра Чхве — суетливая женщина лет пятидесяти — ласково просит Тэхёна подняться на ноги и сесть в гольф-кар. Но Тэхён отшатывается от неё, как от чумы, продолжая крутить свою шарманку: