С начала нового года были раскрыты еще преступления. В праздничные дни произошли несколько взломов, несчастный случай и ограбление в одном из ювелирных магазинов торгового центра. Однако досье на убийство Бруклин Кэннер оставалось лежать на столе Майка Вегмана как напоминание о том, что убийца ребенка все еще на свободе.
«Интересно, чем занимался Бакстер Крокетт последнее время?» — подумала Кэтрин, когда увидела приоткрытую папку, с верой в то, что он и есть главный подозреваемый.
После того как в день ограбления магазина был произведен арест, детективу Уордли очень хотелось поскорее уйти домой.
— Что за спешка? — спросил Майк, когда напарница, вернувшись в участок, схватила пальто и ключи от машины.
— Мне нужно домой. Сегодня вечером Джиллиан готовит ужин.
— Я думаю, что она ненавидит домашние дела.
— Вы знаете мою дочь. Она говорит, что это женская привилегия — менять решения. А вы что делаете сегодня, если ничего не планируете? Может, вам заскочить на домашнюю лазанью?
— Вечером у меня важная встреча. Можно принять приглашение как-нибудь в другой раз?
— Конечно, если только Джиллиан не передумает готовить.
Когда Кэтрин вошла в дом, она увидела, как дочка в розовом фартуке с рисунком Эйфелевой башни ставит лазанью в духовку.
— Ты принесла итальянский хлеб? — спросил тринадцатилетний подросток.
— Черт возьми, я купила его, когда ходила на обед, но забыла в участке.
— Я хотела приготовить лазанью с чесночным соусом, — с разочарованием произнесла дочь.
— Придется вернуться. Это много времени не займет.
— Ладно. Я приготовлю салат в твое отсутствие, — сказала Джиллиан.
— Вы работаете вечером? — спросил дежурный сержант, когда детектив вернулась на работу.
— Нет. Кое-что забыла, вот пришлось вернуться.
— А я думал, что вы на совещание.
— Какое?
— Присутствует ваш напарник. Довольно большое обсуждение. Там шеф и комиссар, а также судья Стенгель и окружной прокурор. Возможно, это имеет отношение к аресту того парня, который ограбил ювелирный. А раз так, то не понимаю, что здесь делает судмедэксперт.
Когда Кэтрин открыла ящик стола и вынула батон хлеба, то увидела, что со стола напарника взяли папку Бруклин Кэннер.
«Какого черта здесь творится?» — спросила она, глядя на закрытую дверь кабинета шефа полиции.
Через два дня Кэтрин проснулась ночью от пожарной сирены на улице и шума мчавшихся в сторону Джефферсон-стрит пожарных машин. Поняв, что не было еще и трех часов утра, она надвинула на голову подушку и легла спать. На следующий день она узнала, что дом Ларами сгорел дотла.
— Кто-то пострадал? — спросила она напарника, сообщившего эту новость.
— Хелен Ларами была в городе, навещала родителей, а Джек погиб в огне. Похоже, он курил в постели.
— Откуда вы знаете?
— Сегодня утром я пообщался в спортзале с начальником пожарной бригады.
— Это ваш подозреваемый номер один в деле Бруклин Кэннер, — отметила она.
— Да, так бывает, — удивленно сказал он, ни в малейшей степени не удивившись повороту событий.
— Возможно, нужно взглянуть на файл и посмотреть, ничего ли не упустили, — предложила Кэтрин.
Он передал ей папку и ответил:
— Милости прошу. Тороплюсь, вернусь через час.
Папка толщиной в два дюйма была напичкана медицинскими отчетами, данными судебной экспертизы, фотографиями и протоколами бесед.
«А где же записи телефонных разговоров Ларами?» — спросила она себя, так как вспомнила вторую встречу с Хелен Ларами и задалась вопросом, действительно ли женщина звонила мужу после ухода детективов?
В папке их не было.
«Я знаю, что Майк их получил. Может, сунул в ящик?»
В трех ящиках стола партнера находились бланки, журналы телефонных звонков, отчеты о расходах, квитанции и межведомственные протоколы. В четвертом и последнем ящике, под старым телефонным справочником 2012 года она обнаружила папку без этикетки с надписью.
«Если уж и здесь нет, то не знаю, где они могут быть», — подумала она.
Кэтрин открыла папку, и вот тебе: список звонков, сделанных из дома Ларами в день беседы. Желтым маркером были отмечены звонки на работу Джека сразу после ухода Майка.
Это не было неопровержимым доказательством в раскрытии дела, а то, что лежало под списком: разорванная на мелкие кусочки и смятая в комок карта заказов Бруклин Кэннер на сладости. Последней фамилией на бланке значилась фамилия миссис Кармен Розарио, проживающей в доме 73 по Джефферсон-стрит, заказавшей две коробки печения «Трилистник» и коробку самоа.