- Быстрее, - заторопил он. - Быстрее, слышишь?
Но таинственная змея не двигалась, и спокойно, даже лениво смотрела на страдальца.
Каэрэ рванул рубаху, обнажая грудь и шею. Змея качнулась, опадая большими гибкими кольцами рядом на траву.
- Слышишь? - со злостью прошептал он, хватая змею за шею пониже головы и тыкая ее мордой в свою шею под подбородком. - Быстрее!
Он видел за деревьями, внизу, у реки, яркий платок Раогай и слышал голос Иэ.
Змея, начав часто мигать, приоткрыла лиловый рот, из которого выпал раздвоенный язык. За ним белели два острых зуба. Каэрэ изо всех прижал раскрытую пасть существа туда, где пульсировала сонная артерия, но тут змея, содрогнувшись всем телом, хлестнула его хвостом по ногам и вырвалась.
- Нет! - словно обезумев, простонал Каэрэ. - Стой, ты, тварь!
Ему удалось схватить уползающее длинное тело где-то ближе к середине. Пальцы его вонзились в мягкое брюхо животного, и змея, изогнувшись в невообразимый зигзаг, мгновенно вонзила зубы в запястье Каэрэ. Он закричал от боли и упал навзничь, зажимая здоровой рукой кровоточащую кисть.
На крик прибежала Аэй. Каэрэ торжествующе смотрел на нее, кусая губы от боли.
- О Небо! - всплеснула руками Аэй. - Что случилось, Каэрэ, жеребенок?
- Все хорошо, Аэй, - ответил Каэрэ тихо. - Я очень рад. Не пугайся.
- Чему ты рад? - воскликнула Аэй. - Что у тебя с рукой?
Она схватила его за измазанную липкой темной кровью кисть.
- Не надо, - проговорил Каэрэ, пока она его перевязывала.
- Что значит - "не надо"? - нахмурила она брови.
- Пусть течет... Какая теперь разница, - почти весело ответил Каэрэ.
- Дедушка Иэ, вы не верили, что наш Каэрэ заговаривается! - всплеснула руками Аэй. - Зачем ты полез к этой твари? Ты хуже Огаэ! Он умнее тебя! Тебе только с Лэлой венки плести!
- Да, венки, - повторил Каэрэ, улыбясь. - Я так рад, что научился их плести...
- Мама, а что случилось? - подбежала к ним Лэла. - Мама, Патпат нашелся! Я же говорила, он приползет! Надо пойти папе сказать! Я его отнесу к нему! Вот он обрадуется!
С этими словами ребенок схватил притаившуюся в траве огромную змею и попробовал поднять. Змея лениво развернулась кольцами, и дочка Игэа потащила ее, похожую на старую веревку.
- Лэла! Перестань! - устало проговорила Аэй. - Он тяжелый. Сходи за корзинкой. Он уже не уползет, раз пришел. Захотелось молочка, а?
Она погладила змею.
К ним, прихрамывая, уже подходил Иэ.
- Что с тобой, Каэрэ? - спросил он. Каэрэ не мог ответить от изумления, переводя взгляд с Аэй на Лэлу и обратно.
- Патпат приполз к Каэрэ и устроился у него за пазухой. Напугал, конечно. Каэрэ хотел его сбросить, а уж его укусил. Он может иногда чужих кусать, - говорила Аэй, крепко бинтуя руку Каэрэ.
- Уж Фериана? - спросил Иэ, внимательно вглядываясь в меняющееся выражение лица Каэрэ.
- Да, это Игэа подарили уже давно... маленький был, в игрушечной корзинке Лэлы умещался. А сейчас вон какой стал...
- Это уж? - убито спросил Каэрэ.
- Да, уж, жеребенок мой, уж! - Аэй погладила его по голове. - Он сбегает иногда, потом возвращается. Ручной, не хуже кошки. Не бойся его.
Каэрэ неловко закрыл руками лицо и разрыдался.
У Зарэо
- Ну вот - ты и научилась плавать, - удовлетворенно сказала Раогай сестре ли-шо-Миоци.
- Держаться на воде, - засмеялась та. - Это ты плаваешь, как девушка с островов Соиэнау!
- Меня папин воин учил, - небрежно ответила Раогай, отжимая потемневшие от воды огненно-рыжие пряди. - Он соэтамо, с островов Соиэнау, да. Они все - прирожденные пловцы... Ничего, у нас еще будет время позаниматься - а там ты сможешь и пруд переплыть. Холода придут еще не скоро.
Раогай попрыгала на одной ноге, вытряхивая воду из уха. Сашиа, завернувшись в огромное полотенце, с улыбкой глядела на нее.
- Я не люблю с няньками ходить купаться, - продолжала дочь Зарэо. - Это просто невозможно! Никакого удовольствия. Они все время чего-то боятся. А в вашей общине, - спросила она, вдруг меняя тему, - все было очень строго?
- Ну, плавать нас не учили, - сказала Сашиа. - В-общем, наверное, строго. Хотя, мне рассказывали, и хуже бывает.
- Вас наказывали там?
- Пока не пришла мкэн Паой - да. Особенно, если ошибки делали при вышивании. Лишний узел на изнанке, стежки путаные. Изнанка должна быть также безупречна, как и лицевая сторона.
- Бедная, - сказала искренне Раогай. - И ты не могла убежать?
- Куда? - пожала плечами Сашиа.
- В Белые горы, к брату.
- Когда я узнала, что мой брат жив, я думала об этом, - не сразу ответила Сашиа. - Но слишком долго думала. Надо было решаться быстрее. А потом... Нашу общину разорили, все сожгли, большинство дев Шу-эна отдали в рабство, многих убили.
- Ты так спокойно об этом говоришь!
- Уже - спокойно. Это все так давно было... больше года назад, - ответила тихо Сашиа. - Я уже готовилась дать все обеты.
- Обеты?
- Обеты девы Шу-эна.
- А, точно, - потерла лоб Раогай. - Я все время забываю, что ты...
Ей стало неловко - она ведь тоже хотела стать девой Шу-эна, убегала к Лаоэй. Как это было глупо. Какая из нее дева Шу-эна.
- Погоди, а разве ты не дева Шу-эна?
- Нет. То есть, я так и не дала окончательных обетов - была слишком юной. Но, понимаешь, девушка, которая живет в общине дев Шу-эна, тоже зовется "дева Шу-эна". Я давала ранние обеты, да - они длятся до пятнадцати лет. Мкэн Паой меня любила. Она знала про нашу семью. Она мне говорила, что мой брат, может быть, жив. Я теперь понимаю, что она его искала. И нашла в конце концов - без нее он бы не нашел меня, не стал бы мне писать...
- У меня есть знакомая дева Шу-эна, - сказала невпопад Раогай. - Уже старенькая. Живет у водопада.
- Лаоэй? - спросила Сашиа.
- Да! - воскликнула та. - Откуда ты ее знаешь?
- Она передавала мкэн Паой письма от брата... - Сашиа смолкла. - Бедный, бедный Аирэи! - вдруг проговорила она, сжимая руки перед грудью.
- Мне кажется, тебе тяжелее пришлось, - резонно заметила Раогай.
- Не знаю. Я помню маму и отца, а он прожил всю жизнь среди чужих людей. И в Белых горах к нему относились плохо, потому что он был сиротой. Дедушка Иэ защищал его, как мог, но он был всего лишь странствующий эзэт. Когда Аиреи принимал посвящение, кто-то подстроил так, что он наверняка должен бы был погибнуть.
- Но он все преодолел, да? - восторженно произнесла дочь Зарэо.
- Кто-то развязал ему руки и дал оружие, - просто ответила Сашиа. - Иначе бы зверь растерзал его. Это старое, очень древнее посвящение. Юношу привязывают в лесу к дереву, недалеко от логова зверя. Когда зверь выходит, он должен с ним сражаться - кто-то в последний момент развязывает его, разрубает веревки. Что-то вроде этого. Не знаю. Но здесь было не так. Здесь никто не остался разрубить веревки - все так удивлялись, когда Аирэи вернулся живой.
- Дедушка Иэ, наверное, это сделал? - спросила Раогай.
- Нет, не он. Его не пустили туда - сказали, это нарушение ритуала. Он понимал, что Аирэи увели на смерть - но ничего не мог сделать. Когда Аирэи вернулся, он не верил своим глазам от радости.
- А Аирэи?
- Он думал, что так и должно было быть. Только потом понял, что что-то здесь было не так. Ведь все удивляются, что он прошел настоящие посвящения - там еще много чего было... У него ужасные шрамы на груди - я не знаю, от чего. Он так и не ответил мне, когда я спросила...
- А что, разве не все проходят такие посвящения?
- Да, не все, - Сашиа кивнула головой. - Вернее, в наши дни никто не проходит. Все страшные и жестокие вещи заменяют теперь просто чучелами и красной охрой... Когда Аирэи вошел в храм Шу-эна и снял свою одежду, чтобы одеть льняную рубаху жреца Всесветлого, ли-Оэо очень удивился, увидев на его теле следы посвящений, - Сашиа говорила медленно, пересыпая золотистый мягкий песок из ладони в ладонь.