Хотя нет, это уже явный перебор, одернула себя Элизабет. Разве последние две недели не привнесли нечто новое в их отношения? Ей вспомнилось, как они без устали занимались любовью, и на щеках у нее выступил румянец. Она обязательно должна выкроить время, чтобы навестить Грега в Нью-Йорке. Правда, не на этой неделе, все равно его сейчас нет дома. Он улетел в Лос-Анджелес и вернется разве что к выходным.
А в целом ситуация все же безвыходная, подумала Элизабет. И не остается ничего другого, как продолжать жить дальше так, как она решила. Хотя, честно говоря, полной уверенности в том, что это решение верное, у нее было. Больше того, ей внезапно захотелось вернуть назад свою старую жизнь. Разумеется, не ту, от которой пришлось сбежать сюда, в лесную глушь. А жизнь другую, прекрасную, полную творческих планов, энергии, каких-то совершенно неожиданных идей, что была у них с Грегом в первое время их супружества. Увы, об этом, наверное, не стоило даже мечтать. С тех пор изменилось все — и они сами, и их отношения.
Грег, в отличие от нее, преуспел. Его компания продолжает успешно расти и развиваться, осваивать новые рынки, реализовывать интересные планы. Ей же пока похвастаться особо нечем. Старые успехи остались в прошлом, новые пока, на ее взгляд, не так уж значительны.
Элизабет вздохнула. Нет, прошлого, конечно, не вернуть, как невозможно остановить время. И бесполезно требовать от Грега, чтобы он меньше внимания уделял работе. Но, с другой стороны, какое место в его жизни отведено ей? И есть ли оно вообще?
Неожиданно до нее дошло, что это не она оставила его, а как раз наоборот — Грег ее бросил. Ей же просто пришло в голову создать между ними многомильную зону, равную расстоянию от Нью-Йорка до Слезной топи. И если она хочет вернуть мужа, то необходимо и дальше оставаться в этой глуши. Пусть он почувствует, как ему ее не хватает, пусть захочет приехать к ней еще и еще раз.
Отлично, приглашу его сюда на выходные, подумала Элизабет и, оставив работу, пошла в дом, чтобы позвонить Грегу.
Слушая длинные гудки в трубке, она вдруг осознала, что забыла о разнице во времени с Западным побережьем, — в офисе в такую рань никого не могло быть.
Тогда Элизабет вернулась в мастерскую и до сумерек делала эскизы, наверстывая упущенное время. Притом ругала себя за недисциплинированность, за то, что легко позволила себе расслабиться и не работать.
До офиса Грега, расположенного в Лос-Анджелесе ей удалось дозвониться только на следующий день. Однако секретарша любезно сообщила, что присутствие босса на этой неделе и не предполагалось. Бетти набрала номер телефона в Нью-Йорке и оставила сообщение на автоответчике. Но звонка от Грега так и не последовало. Так что ей ничего не оставалось, как с головой уйти в работу, чтобы отвлечься от тревожных мыслей…
Ближе к полуночи из окна мастерской она заметила за деревьями свет фар. К дому приближалась чья-то машина. И кто это пожаловал сюда в столь поздний час? — удивилась она.
Лампочка над воротами гаража светила тускло, не давая возможности ясно видеть. И лишь когда дверца машины распахнулась и вышел мужчина, Элизабет вздохнула с облегчением — это был Грег. Сердце ее радостно забилось. Она, как девчонка, сломя голову сбежала по лестнице, чтобы броситься навстречу мужу. Но в самое последнее мгновение все-таки сдержала себя и неспешным шагом направилась по дорожке в его сторону.
— Привет! Знаешь, я получил то, что ты отправила по почте, и решил все же, что нам надо кое-что срочно обсудить.
Выражение лица Грега свидетельствовало о том, что не только это заставило его примчаться к ней. Элизабет бросилась к нему на шею и расцеловала.
— Вот и замечательно! — сказала она, сияя улыбкой, и повела его в дом. — Ужинать будешь?
— Не откажусь. А не осталось ли хоть чуть-чуть виски после нашего гостя?
— Осталось на глоток.
— Вот и отлично, — улыбнулся ей Грег.
Они быстро поужинали в кухне и потом перешли в гостиную, где на журнальном столике их ждал ее блокнот, исписанный от корки до корки, а также папка с документами. И все время, пока он просматривал страницу за страницей, высказывая свое мнение по тому или иному вопросу, Элизабет как-то по-особому остро ощущала его близость.
Она чувствовала исходившее от него тепло, аромат дорогой туалетной воды и запах, по которому могла бы безошибочно узнать его даже с завязанными глазами. Сосредоточиться на работе было почти невозможно. Грег же, наоборот, рассматривал ее предложения наметанным глазом профессионала.
— В принципе, мне нравится, — произнес наконец он. — Думаю, что на этом и остановимся.
Элизабет сама не ожидала, что эти простые, в общем-то, слова наполнят ее такой гордостью. Она обернулась к нему и улыбнулась как ребенок, заслуживший похвалу у любимого учителя.
— Спасибо.
— Это тебе спасибо, — ответил он и нежно обнял ее за плечи. — Ну что, наверное, пора спать?
Ее улыбка засветилась счастьем.
— Это лучшее предложение, поступившее от тебя за все последние годы.
— Я рад, что оно тебе по душе.
Они снова пережили чудесные минуты, наполненные любовью и чувственным откровением. А когда наконец под утро уснули, где-то уже после трех, то оба были полны приятного изнеможения. Но на рассвете Грег разбудил ее поцелуем и хрипловатым спросонья голосом сообщил:
— Мне пора.
— В такую рань? — удивилась Элизабет. Ей стало до слез обидно и грустно оттого, что он ее покидает. Мог бы остаться хотя бы на полдня.
— Извини, но мне надо срочно слетать в Лос-Анджелес. Я тут занимался кое-какими делами в Нью-Йорке, и в результате не было смысла лететь на Западное побережье. Вот и подумал, что сначала проведаю тебя, а утром смотаюсь в Калифорнию.
— Ты летишь из Нью-Йорка или из Бостона? — спросила она, и Грег кивнул.
— Из Бостона. Проводи меня вниз. Мне надо срочно выпить чашку кофе, чтобы не уснуть за рулем.
Пока Грег принимал душ, она приготовила яичницу, кофе и тосты. Они перекусили в кухне. На нем был строгий деловой костюм, на ней — ночная сорочка и халат. Во время завтрака Элизабет размышляла, как долго еще могут продлиться их новые отношения. В сложившейся ситуации было нечто безумное и одновременно комичное. И это не лучшим образом сказывалось на состоянии мужа. Элизабет стыдилась своего эгоизма, вынуждавшего Грега приезжать сюда к ней, за сотни миль, но напомнила себе, что его никто силой не заставляет. Если приезжает, значит, ему этого хочется. И вообще, наконец-то он вспомнил о ее существовании. А это уже прогресс.
— Я тут недавно ужинал в гостях у Крис, — неожиданно признался он.
Элизабет подобное откровение застало врасплох.
— Правда? А где же был Зак?
— В отъезде, — пояснил Грег. — Она обещала, что будут другие гости, но они почему-то не пришли… Скажи, и давно это твоя подруга присматривается к чужим мужьям?
— Да нет, наверное, тебе показалось. Крис вообще-то любит Зака.
— Она говорит, что его никогда не бывает дома.
Элизабет посмотрела Грегу в глаза и откровенно сказала:
— Это так. Ему бы следовало чаще бывать с ней.
В его глазах вспыхнул огонек, но тут же исчез.
— Ей нечем заняться, и она изнывает от безделья. Ты ведь тоже сидела дома одна, но при этом не посягала на чужих мужей.
— Разумеется, у меня ведь есть голова на плечах, — заметила Элизабет. — А что касается Крис, то она либо глупа, либо плохо понимает, что делает.
Элизабет испытующе взглянула на него и спросила:
— Она что, оказывала тебе… особое внимание?
— Пыталась, причем самым откровенным образом. Пришлось ее останавливать и уговаривать, чтобы нашла себе какое-либо полезное дело. Я даже привел ей в пример тебя. Она ведь решила, что ты уехала, потому что не хочешь, чтобы кто-то узнал о твоей депрессии…
Элизабет подумала о Греге, сидевшем наедине с Крис. Представила, как та сначала пыталась соблазнить его, но, потерпев неудачу, принялась перемывать ей косточки.