Я смотрю ему прямо в глаза и сиплю.
-Нет!
Пусть лучше убьет. В рот я его хер не возьму.
Глава 4
Стеша
-Ты не поняла, Стефания Михайловна. Либо я имею твой сладкий ротик. Либо тебя имеют несколько мужиков. А учитывая, что у тебя везде не слишком разношено, тебе это вряд ли понравится. Хотя... Может я ошибаюсь?
Только что он тянул меня за волосы к своему паху, но сейчас он рывком подтягивает меня к своему лицу. Разглядывает, словно я ничтожное насекомое, которое он вознамерился шлепнуть тапком, оставив лишь мокрое пятно.
Он так и сделает. Не сомневаюсь. Но нужна ли мне жизнь такой ценой? И нужна ли она мне вообще? Что в ней хорошего?
Отчаяние заставляет меня сделать следующий шаг. Я не думаю о последствиях. Мне кажется, хуже стать уже не может. Скорее всего, я заблуждаюсь. Этот человек способен прогнать меня по всем кругам ада. И создать для меня персональные.
Но всё это меня не останавливает. Хотя, наверное, должно бы.
Когда он приближает мое лицо к своему, я плюю в него. Это, пожалуй, единственное, что я могу сделать.
Жду удара. Он не из тех, кто оставит такое безнаказанным.
По тому, как напрягаются челюсти и пустеют глаза, понимаю, что надвигается буря. Смертоносная и беспощадная.
Он отпускает меня. На несколько недолгих мгновений. Для того, чтобы вытереться рукавом белоснежной рубашки, которую он так и не снял, а затем, чтобы смести все предметы с небольшого стола, на котором я готовлю и ем. И для того чтобы, швырнуть меня животом на него, прихватив сзади за шею.
-Сука! - шипит еле слышно, расталкивая мои ноги в стороны. Ни о каком сопротивлении даже не думаю. Оно, в принципе, невозможно.
Если мне казалось, что он до этого был груб и жесток, то что это такое я понимаю, уже через несколько первых толчков, которые он делает мне во влагалище. Такое впечатление, что он раздирает меня там, внутри. Боль слепящими вспышками парализует тело, слезы катятся из глаз. Я скулю под ним, потом уже вою в голос. А это все длится и длится. Кажется, этому не будет конца. Руками скребу по поверхности стола, пытаюсь оттолкнуть его, царапая мужские бедра позади себя. Но эти усилия беспомощного котенка, которого вот-вот сожрет злобный монстр. Свет начинает меркнуть перед глазами, голова кружится, гул крови гремит набатом в ушах. Я постепенно теряя связь с действительностью, проваливаясь на секунды в забытьё. В один из таких моментов мужчина отстраняется, а я соскальзываю со стола на пол, где сворачиваюсь в позе эмбриона, пытаясь заглушить режущую боль в животе.
Входная дверь хлопает. Я остаюсь в одиночестве в каком-то странном состоянии между явью и мраком. Мне хотелось бы полностью отключиться, но сделать это не дает чувство страха. Он же сказал, что после себя отдаст меня на потеху охране. Я жду своих палачей. Но никто так и не приходит. Встать не могу. Не слушаются ни руки, ни ноги.
Я все же теряю сознание. Или попадаю в другое измерение. Потому что, когда мне удается разлепить слипшиеся ресницы, я вижу над собой склонившегося Артура Хаитова. Он-то что тут делает? Или папа разрешил сыночку тоже поглумиться надо мной?
-И зачем ты вообще, дура, с ним препираться начала? - шепот юноши слишком громко звучит в моем сознании.
Хотя это бред... Точно, у меня бред...Температура поднялась, поэтому так жарко. И мерещиться всякое.
Чуть шершавая ладонь опускается на мой лоб. Она ощущается вполне реальной. Может, не бред?
-Стеф, ты меня слышишь? Надо встать. Тебе я больницу надо. Я отвезу.
Нет, точно галлюцинации. С чего сыну чудовища обо мне заботиться?
Черные глаза скользят по мне, а я вспоминаю, что я - голая. И Артур - мой ученик. Но это способно беспокоить меня очень отдаленно, а вот непрекращающаяся боль внизу живота - очень тревожит. Делаю попытку приподнять голову и хотя бы осмотреть себя. Но приподнять ее с пола удается с трудом. Головокружение усиливается, появляется тошнота.
-Эх! - восклицает юноша, сдергивает простынь с кровати и, завернув меня в нее, поднимает на руки.
-Что... - говорить тоже удается с трудом, - Что... ты... делаешь?
-Сказал же, отвезу в больницу. Не бойся.
Он несет меня на руках в машину, каждое движение отдается новой вспышкой боли, укладывает на задние сиденье. Мне бы прогнать его. Но глаза снова закрываются, и я проваливаюсь в блаженную темноту.