На шумной вечеринке, посвященной Дню Рождения коллеги Джеймса, Хилари вышла подышать свежим воздухом. Он нашел её спустя пару минут.
— Куда вы так внезапно исчезли, мисс Эшли? — поинтересовался он, обнимая её со спины и целуя в шею. Она почувствовала его присутствие, но не стала оборачиваться. Ей хотелось, чтобы он так сделал.
Хилари перехватила его руки, поглаживая запястья, и улыбнулась.
— Не думала, что ты заметишь.
— Что, правда?
— Нет.
— Выходи за меня.
Она обернулась, чтобы недоверчиво посмотреть на него и встретить взгляд, полный любви. Раньше Хилари и предположить не могла, что Джеймс может испытывать такие чувства. Всепоглощающая нежность затопила все её существо. Когда-то ей казалось, что и она на подобные эмоции уже не способна.
Как те чувства могли превратиться в то, что происходит между ними сейчас, когда все должно быть замечательно? Последние полтора года их не разделяла даже та условная граница, которая была для Хилари кошмаром двадцать один год. Как два любящих человека становятся друг другу чужими?
Она не хотела перечеркнуть все это окончательно, не хотела, чтобы они пришли к тому, от чего ушли. Чтобы превратились во врагов. Первое время ей будет нелегко, но со временем она привыкнет к жизни без него.
В последние месяцы это стало нормой. Джеймс проводил большую часть своего времени на работе, в пожарном депо. Она же собирала в комнатах дома частицы воспоминаний о том, каким ей представлялось совместное будущее.
Дело было даже не в том, что Джеймс не хотел ребенка, не в его граничащей с безумием адреналинозависимости, которую он компенсировал на работе. Дистанция, установленная им с их первой встречи, со временем не становилась меньше. Он по-прежнему отказывался пускать её в свою жизнь — так, как ей того хотелось. Для кого-то это могло показаться несущественной ерундой, но Хилари хотела иметь возможность откровенно поговорить с самым близким человеком обо всем, что его тревожит. О том, что беспокоит её. Это было единственное, чего Джеймс ей дать не мог. Откровенность, искренность, доверие.
В конечном итоге Хилари не выдержала. Ссора стала постоянным спутником их семейной жизни, и если Джеймс предпочитал держать все свои чувства и мысли по этому поводу при себе, то Хилари высказывала все в резкой и категоричной форме. Она начинала напоминать себе самой истеричную домохозяйку, которая требует внимания мужа, и ей это совсем не нравилось.
Да, им обоим было нужно время после всего, через что они прошли, но его было предостаточно. Хилари хотела начать новую жизнь, а Джеймс по-прежнему сражался со своими внутренними демонами — так выражался он сам. Она не могла ему помочь, потому что он отказывался говорить с ней об этом.
Полтора года назад, после того как ей чудом удалось выжить, Хилари показалось, что Джеймс начинает приоткрываться, но это был временный проблеск. Все быстро вернулось на круги своя. Работа пожарного в Торонто стала его отдушиной, единственным, что делало его счастливым последние полгода. В свое время ему предлагали должности охранника в банке и телохранителя известного в городе человека, но он отказался. Потребность в адреналине стала для Джеймса своеобразным стилем жизни.
Возможно, он тоже думал, как и когда они ошиблись, в чем допустили прокол, если все их чувства сейчас уступали натиску банального испытания, через которое проходят сотни других пар по всему миру. Отчужденность и отсутствие диалога. Возможно, но наверняка Хилари знать не могла, потому что Джеймс не хотел поднимать эту тему. В последнее время они вообще практически не разговаривали.
Хилари вздохнула, понимая, что все ещё держит платье в руках. Посмотрела на него ещё несколько мгновений и вернула на плечики. Его она совершенно точно с собой не возьмет.
Билет должны были доставить с минуты на минуту, вылет через восемь часов. Оставалось ещё кое-что важное: попрощаться. Она не хотела устраивать трогательных сцен с выяснением отношений. Понимала, что подобное поставит точку во всем хорошем, что когда-то было между ними. Но и уйти просто так не могла.
Подумав, Хилари спустилась в кабинет и достала несколько чистых листов бумаги из принтера. Ей надо было отвлечься от сборов, немного успокоиться, чтобы выразить словами все, что осадком лежало у неё на душе и не скатиться в излишнюю сентиментальность.