- Себастиан,- я вдруг поняла, что впервые назвала его по имени вслух. Так странно.- Я хотела спросить. У тебя есть время встретиться как-нибудь со мной? В смысле, я хотела поговорить...рассказать...и спросить.
И, кажется, я совсем запуталась. В голове эта фраза была такой легкой, а вслух почему-то не складывалась, не звучала. Я опустила взгляд, теребила пальцами край униформы, как провинившаяся школьница.
- Есть. Ты завтра работаешь?
- Нет.
- Отлично. Вечером часов в восемь устроит?
- Да.
- Тогда я заеду за тобой.
- Спасибо,- я, наконец, смогла поднять глаза от пола. Мужчину совсем не смутила моя просьба и то, как она прозвучала.
- Да еще не за что. А вот за кофе и десерт спасибо, ты угадала мой вкус.
- Хорошо.
До конца смены я работала, буквально летая между столиков. Мысль, что я скоро поговорю с Себастианом, одновременно воодушевляла и пугала. Хорошо, если он скажет что-то нужное, найдет слова и сможет помочь. А если не поймет? Вдруг, мне только кажется, что он тот, перед кем можно открыться? Ведь тогда я сама вручу ему возможность уязвить и ранить меня. Это пугало. Я никому не доверяла до конца, но в данном случае хотела довериться. Возможно даже, хотела бы назвать этого мужчину своим другом. Хотя, это уж совсем роскошь - ему такие друзья вряд ли нужны.
В таких мыслях прошла и большая часть следующего дня. Мне хотелось поторопить время, а через минуту - все отменить и сказать Себастиану, что я передумала. В конце концов, я не выдержала и плюнула на все - будь, что будет.
К восьми часам я успела собраться, пару раз переодеться, потом разозлиться на себя - не на свидание же иду! Приход мужчины был расценен, как спасение от этой беготни.
- Привет. Готова?
- Да.
- Поехали.
Я молча села в машину, оставив мужчине выбирать, куда ехать. Думаю, он и так уже решил. Дорога путляла, мы поднимались выше в гору, а я все не могла понять - куда? Когда машина все же остановилась, я огляделась по сторонам и поняла - мы приехали на смотровую площадку. Вокруг не было ни души.
- Я подумал, что тебе будет комфортнее рассказывать, зная, что никто больше ничего не услышит и не поймет. Здесь можно себя не контролировать. Если захочешь - можно даже кричать и кидаться камнями.
- Надеюсь, до этого не дойдет.
Мы подошли к широкому каменному парапету и сели. Солнце садилось за горизонт, окрашивая небо яркими закатными тонами. Легкий ветер трепал пряди волос, принося запах зелени и прогретой за день земли. Тишину разбавляли только трели птиц.
- Я хотела рассказать тебе все, чтобы ты понял, и, может быть, помог мне разобраться во всем. Начну с самого детства, наверно. Моя мать умерла от рака, когда я еще была маленькой. Оставила нас с отцом. Знаешь, я ненавидела ее всегда за это - за то, что она бросила. А мне она была нужна. И отцу нужна. Он не смирился с ее потерей, но все же пытался завести другие отношения. Ничего не вышло. И он начал пить. Сначала он стал кричать на меня, потом пошли подзатыльники. По мере того, как я росла, менялось и его отношение ко мне. Может быть, еще играло роль то, что я очень похожа на мать - просто копия ее в молодости. Была. Я постаралась сейчас избавиться от этого сходства. Так вот, возможно, отец видел во мне мою мать, которая нас бросила, и поэтому вымещал злость. Я росла в ежовых рукавицах, под тотальным контролем. После школы пошла сразу на работу. Я знала несколько правил общения с отцом - не перечить было одним из самых главных. Не злить, чтобы не усугубить. Однажды я это правило нарушила. Но когда получила пощечину, мне нужно было заткнуться. Но я не могла - все говорила и говорила. Он тогда держал меня за волосы, а потом оттолкнул...и я зацепилась ногой. В общем, я упала, и по пути ударилась головой. Потеряла сознание. Отец испугался - когда я пришла в себя, он сидел на полу и держал на коленях мою голову, извинялся, говорил, что не хотел. Я знаю, что не хотел. И вот после этого я как-то вечером сидела на набережной, и ко мне подошел Майкл. Просто, у него там была встреча, а я разглядывала их, вот он и подошел. А потом и увидел мои отметины на лице. С тех пор он и взял меня под опеку, что ли - говорил со мной, убеждал, что я не могу оставлять все так, как есть. И я послушалась. В другой раз, когда отец разозлился и хотел меня ударить, я не позволила - сказала, что закричу, и закричала. Он злой буквально вылетел из дома. А ночью вернулся уже избитый и раненый - ножевые. Я помню, как плакала, прижимала к его животу полотенце, и ждала скорую. Он сказал, что это я виновата в произошедшем. Вроде как, промолчи я, он не ушел бы из дома в таком состоянии и не нарвался на драку. Он умер до приезда скорой. Я тогда позвонила Майклу, он забрал меня. Не знаю, как бы я без него пережила то время - он вызвал клининговую компанию, чтобы мне не пришлось вытирать кровь с пола, он организовал похороны, помог с оформлением всех документов на дом. И просто поддерживал меня. Его идеей было переехать. И с его же помощью был продан тот старый дом, и в кратчайшие сроки куплен новый. Только вот я все равно не могу поговорить с ним обо всем. Не знаю, почему. Может, боюсь подпустить его ближе - ведь терять больно, а от меня все уходят. О той неудачной попытке изнасилования Майкл не знает. И не знает о том, как меня разрывает от эмоций временами. Я не справляюсь с ними. И не знаю, что мне делать. Боюсь, что однажды я могу совершить то, что отмотать назад будет уже нельзя.