Глава 1.2
Потянулись бесконечные дни ремонта, перевозок, установок и усталости. Комната для Девида была оборудована сразу слева от входа. В этой комнате был отдельный выход на маленькую террасу. Моя находилась сразу за комнатой Дейва. Я пыталась обустроить ее как можно проще, простая кровать, шторы, гардероб. Все равно большую часть времени я буду с мужем, поэтому в его спальне для меня поставили низенькую тахту. У Дэвида в комнате стояла больничные койка, более низкая, чем в хосписе. Так мне легче перетаскивать мужа на постель после прогулок. Меня с ним соединяют навигационный браслет. Если Девиду было что-то нужно, или он проснулся, или ему плохо, на браслете мигала красная лампочка. Выглядело это устройство как электронные часы, но предназначалось для наблюдения за детьми. У его кровати всегда спал наш пес - Крауч, немецкая овчарка. Девид очень любил его, всегда уделял много времени своему единственному настоящему другу, как он любил говаривать.Работать я не могла, Дейв требовал постоянно ухода. Но денег, которые достались в наследство Девиду от его матери очень помогали, тем более, что покупку дома оплатил мой отец.Две спальни, окна которых выходили на соседей слева, были довольно просторными и светлыми. Большую часть дня туда проникла солнечный свет. Справа от входа - гостиная, почти пустая, только камин, диван и телевизор, все для того, чтобы Девиду было легче передвигаться. Следом за гостиной ванная, второй санузел был совмещен с комнатой Девида. В торце дома находились кухня и столовая. Окна кухни выходили во двор, и из каждого окна было видно это сухое дерево. Я мою посуду, оно будто заглядывает в окно, ветви его призывно шевелятся. Я готовлю или ужинаю, оно будто светится мягким светом, приглашая присоединиться к его умиротворенной полужизни.Почти две недели после нашего переезда я накручивала себя, выдумывая разные поводы, чтобы не трогать это дерево. Но здравый смысл твердил, что надо избавиться от сухостоя. В один из солнечных апрельских дней, уложив Девида спать, он очень утомляется последнее время, я отправилась в сад. Сначала я решила росто попробовать спилить длинные ветки, чтобы рабочим было проще подойти к стволу. В сарае нашлись маленький топорик и ручная пила. Дерево, будто ожило. Мне казалось, что оно стало не то чтобы панически, как-то неспокойно качать ветвями, шептать что-то бессвязное. Я понимала, что это просто игра моего воображения, никаких шепотков нет. Собрав все свое благоразумие и силу духа, я направилась прямиком к укрытому тонкими ветвями и плющом стволу. По мере того, как я приближалась к самому сердцу сухого растения, моя голова все больше наполнялась шумами. Но в то же время, меня оглушала тишина, царившая вокруг. В этом дереве даже насекомые не жили, не говоря уже о птицах и грызунах. Корни сухостоя уходили глубоко в землю, а ствол его был широким и шершавым. Не смотря на то, что дерево давным давно высохло, пахло оно свежей древесиной, смолой, и еще чем-то металлическим, похожим на запах мокрого железа. Протянула руку к кроне, я схватила первую попавшуюся ветку. На ощупь она была упругой и будто живой. Теплая кора казалось была наполнена соком и жизнью. Не обращая внимания на чувство жалости, наполнившее мое сердце, и звуки в голове, заглушающие все остальные шорохи, я стала пилить ручной пилой основание этой ветки. Ветка и впрямь была живой. На месте распила сразу же выступила капля сока. В моей голове же шепчущий голос превратился в хрип. Но азарт уже не отпускал меня. Я спилила четыре ветки. В моей голове хрипы перемежались с криками. Я внушала себе, что ничего не слышу. Но вдруг все прекратилось. Воздух вокруг наполнился тишиной.
Даже хруст распиливаемой ветки был еле слышен. Но вдруг я услышала громкий писк. Моя рука с пилой сорвалась. Пила своими острыми зубцами вошла в основание ладони и разорвала вену. Кровь полилась с неистовой силой. - Черт... Вот ужас... Надо же было так соскользнуть...-уже не думая о дереве, я неслась в дом к аптечке и к Девиду, ведь пищал мой браслет. Наскоро перемотав руку, я направилась прямо к комнате мужа. У дверей в спальню изнутри уже дежурил Крауч, который сразу глухо зарычал, как только я вошла в комнату.- Тише, малыш. Все нормально, просто царапина,- больше себе, чем собаке внушала я, гладя животное по голове. Девид спокойно лежал на своей невысокой койке. У его руки находился джойстик, с помощью которого, не без труда, конечно, но все же кое как Дейв мог изъясняться. Экран, на котором проецировались фразы, которые пишет Девид, был чем то заполнен. Там уже мигала надпись: хочу есть. Твердую пищу Дейв есть не может, питается он только жидкой пищей, в которой есть все необходимое, что нужно для нормальной жизнедеятельности организма взрослого человека. Обычно это происходит через капельницы, но иногда Девид требует суп или как сейчас смузи.Еда подавалась через трубочку прямиком к желудку. Глотать Девид не мог, поэтому приходилось вставлять этот длинный катетер. За два года Я научилась многому. Теперь наверное я могла бы работать медсестрой в больнице. Но сегодня Девид выглядел странно. Его глаза будто больше не грустили. В уголках глаз не было слез и он как-то странно на меня смотрел. Увидев повязку на руке, его взгляд приобрел каплю беспокойства. - Я пыталась отпилить ветки у дерева. - ответила я на немой вопрос мужа.Все пять лет совместной жизни до трагедии мы были не разлей вода. Мы понимали друг друга с полуслова. Наша история любви, невероятная и романтичная, закончилась в один миг. Теперь все это остается только вспоминать. Смотря на своего мужа сейчас, прикованного к постели, запертого в своем больном теле, я думаю о том, что тот, кого я люблю, там, внутри. Часто в его грустное взгляде я читаю мольбу бросить его, забыть. Он никогда не хотел бы становиться мне обузой. И я старалась выглядеть счастливой, разговаривать с ним как ни в чем не бывало. Иногда, когда на душе становилось слишком уж тошно, делать счастливый вид удавалось хуже."Что случилось?" - буквы на экране появились гораздо быстрее, чем вчера. Да и после трагедии Девид был не очень разговорчив, пытаясь отвечать односложно и в долгие дискуссии не вступать. Тем более, что беседу он сам не начинал.- Все хорошо, милый. Просто немного поработала во дворе. Ужасное дерево. Заставляет меня нервничать. - Я рассказала мужу только полправды. На самом деле дерево не просто меня нервировало, оно меня гипнотизировало.В продолжение своей мысли я сказала: - К концу недели приедут рабочие и спилят и выкорчуют это уродство. На эту на мой взгляд безобидную реплику Девид отреагировал странно. Он с такой силой хотел мне что-то сказать, что его челюсть пошевелилась, что на самом деле было невозможно. Такие травмы, как у моего мужа, не вылечиваются. Я в глубине души надеялась, что мне показалось. Если он выздоравливает? А вдруг его выздоровление закончится на этом, а я размечталась о том, что все будет как прежде. Слишком страшно и больно.