Шарп Зоэ
Жесткие удары (Чарли Фокс #3)
СИЛЬНЫЕ УДАРЫ
1.
В день похорон Кирка Солтера шёл дождь. Сильный, холодный, почти мокрый. Подгоняемый бешеным ветром с вересковых пустошей, он бушевал среди надгробий на мрачном маленьком йоркширском кладбище и обрушивался на немногочисленную группу скорбящих, столпившихся вокруг открытой могилы.
Я стоял на почтительном расстоянии от семьи, слушая монотонный голос викария, гнусавый от гриппа. Дождь обжигал лицо, волосы прилипли к голове. Отчаянно пытаясь унять стук зубов, я не в первый раз задался вопросом, какого чёрта я здесь делаю.
Это было через два дня после Рождества. Вчера утром я даже не знал, что Кирк умер. Мы не поддерживали связь со времён армии, и у меня совершенно не было желания это делать.
В последний раз, когда я его видел, я помню только, как меня обжигала ярость, бессильная ярость на его поступки – или на бездействие. Он был чёртовым трусом, кричал я ему. Предателем. Я надеялся, что он умрёт, крича.
Будьте осторожны в своих желаниях.
***
Именно Мадлен сообщила мне новость о том, что Кирка застрелили в Германии. Она совершенно неожиданно появилась в доме моих родителей, где я неохотно проводил каникулы. Именно это меня больше всего удивило в её неожиданном появлении. Я никому не говорил, что собираюсь там быть.
На самом деле, до недавнего времени я бы сделал всё, что угодно, лишь бы меня не нашли в радиусе пятидесяти миль от семейного гнезда в Чешире. Конечно, это было не самое очевидное место для начала поисков.
По разным причинам мои отношения с родителями дали трещину примерно в то время, когда меня выгнали из армии. Прошло почти пять лет, прежде чем они начали восстанавливаться. Если бы в начале декабря не загорелся склад рядом с моей квартирой в Ланкастере, это, вероятно, заняло бы больше времени.
И всё же удивительно, как перспектива остаться бездомным на Рождество действует на твою гордость. Я проглотил свою гордость до дна и принял холодное приглашение отца.
Это было нелегко. Моя мать, понимая, насколько хрупко это перемирие, встретила моё возвращение с дерганой радостью, почти истерикой. К Дню подарков, если я прислушивался как следует, я почти слышал, как её натянутые до предела нервы тихонько трещат за завязками фартука. Мои собственные не отставали.
И вот в эту сцену мучительного напряжения вошла Мадлен.
«Завтра состоятся похороны, на которые, я думаю, ты захочешь пойти»,
— осторожно произнесла она, и лицо ее было серьезным.
Она знала – я чертовски уверен, что знала – о чьей смерти я сразу же предположу, что она говорит. Я не общался с Кирком почти пять лет. С какой стати я вообще о нём думал? К тому же, она слишком хорошо умела выведывать такую информацию, чтобы не знать, что его безвременная кончина меня, в лучшем случае, лишь слегка заинтересует.
Нет, я думала, она имела в виду Шона, и от шока от удара, который я испытала в тот момент, у меня буквально перехватило дыхание. Я никогда в жизни не падала в обморок, но тогда была близка к этому. Только потом, заметив, как она наблюдает за моей реакцией, я поняла, что она намеренно сообщила эту новость.
Шон Мейер. Начальник Мадлен. Вот имя, над которым я так долго работал, что теперь практически имел право войти в Магический Круг.
Мадлен работала у Шона, отвечая за электронную безопасность и видеонаблюдение. Когда я впервые встретил её, я полагал, что их отношения не ограничиваются исключительно деловыми. Учитывая мой собственный распавшийся роман с Шоном, определённая неприязнь, вызванная этим предположением, всё ещё сохранялась. Я не мог от неё избавиться.
Я сказала себе, что это облегчение – иметь повод отлучиться от семьи. Пересланная Шоном просьба о моём присутствии на церемонии не стала решающим фактором, но, возможно, я всё ещё чувствовала себя слишком шатко, чтобы как-то сопротивляться.
В любом случае, отказаться перед лицом упрямой решимости Мадлен было бы сложно. Шон не для того оторвал её от рождественского ужина, чтобы провести большую часть дня, выслеживая меня, мрачно сказала она, чтобы я вернулась.
Она практически стояла надо мной, пока я бросала в сумку кое-какую вполне строгую одежду и одолжила у матери черное пальто, в котором я выглядела громоздко, но при этом не согревала.
Затем мы направились на север.
Пока мы пробирались через Пеннинские горы в ледяном тумане, Мадлен рассказала мне о том, как она оказалась вовлечённой в жизнь Кирка Солтера и в последствия его смерти.
«Он пришёл в офис к Шону в начале ноября, — объяснила она. — Он вернулся на гражданскую улицу и искал работу».