.”
Ещё один удар сердца. Окружающие меня фигуры сблизились ещё на шаг. Кромка леса была меньше чем в двух метрах справа от меня. Я всё ещё мог успеть...
Я выпрямился, замер и позволил им прийти и схватить меня.
***
Они были грубы, подумал я немного позже, но, надо отдать им должное, работали эффективно. Деклана, Эльзу и меня перевернули на живот в грязь. Я чувствовал, как влага от земли коварно просачивается сквозь каждый слой моей одежды. Наши руки были крепко связаны за спиной тонкой верёвкой. На головы натянули толстые, липкие капюшоны, так что слух стал моим единственным доступным чувством.
Рядом со мной Деклан ругался себе под нос, перечисляя святых и проклятия. Над нашими головами кто-то ещё бормотал сквозь зубы. Наверное, тот, кого я сбил.
Ну что ж, хорошо.
Впереди, недовольно вибрируя, ожил двигатель – большой коммерческий дизель. Кто-то сильно заскрежетал шестернями, выжимая сцепление. Расстояние было трудно определить из-за приглушенного звука деревьев и капота, но казалось, что он близко, и приближался, сотрясая землю под нами. Значит, они нас ждали. Это всегда будет… Быть засадой. Почему-то эта мысль заставила меня почувствовать себя лучше.
Нас быстро подхватили и затащили в кузов грузовика. Казалось, он очень высоко над землёй: голый обледеневший пол дрожал от ревущего двигателя. Я услышал хлопанье, словно паруса, и понял, что у грузовика брезентовый тент. Армейский грузовик. Я в таких много ездил.
«Куда мы, черт возьми, идем?» — потребовал Деклан.
«Никаких вопросов!» Ботинок проскреб по стали, ударив по уязвимой мягкости тела. Деклан застонал и снова принялся тихо ругаться.
Я лежал на боку, положив голову на чью-то голень, и сосредоточился на поиске положения, которое уменьшило бы боль в груди.
Два месяца назад я сломал грудину. Травма прошла без серьёзных осложнений и в основном зажила, но когда руки так сильно отводились назад, грудная клетка словно медленно разрывалась посередине. Я отгородился от мысли о том, что могло бы случиться, если бы они собирались избить нас на другом конце.
Всего через несколько минут грузовик развернулся, сделав полукруг, и двигатель заглох прежде, чем мы остановились. Двери открылись, люди выпрыгнули, двери захлопнулись. Защёлки заднего борта отодвинулись, и нас вытащили.
Мне удалось перекатиться так, что я приземлился почти на ноги, опустившись на одно колено. Меня подняли на ноги и потащили по гравию, бетону и короткой лестнице с такой скоростью, что я слепо спотыкался о собственные ноги. Затем меня силой поставили на колени. Кто-то врезался в меня, и я услышал шипение, похожее на вздох Эльзы.
Перепад температуры был достаточным, чтобы понять, что мы в помещении, не говоря уже о мягком слое ковра подо мной. Даже сквозь капюшон я чувствовал, что уровень освещённости резко повысился. Я пытался подготовить глаза к предстоящей перемене, но безуспешно.
Когда капюшон сняли, яркий свет обжег, словно острый лук нарезали. Я на мгновение зажмурился, а затем осторожно открыл глаза. Передо мной стояло, наверное, человек двадцать пять, включая ещё двух женщин. Все они смотрели на нас троих, стоящих на коленях, покрытых грязью и тревогой. На лицах некоторых людей мелькали улыбки, но в основном я видел сочувствие.
Перед нами стоял мужчина в безупречно выглаженных брюках цвета хаки и зелёном армейском джемпере с полковым ремнём поверх. У него были аккуратно зачёсанные назад светлые волосы, длинная аристократическая шея и тот самый прищуренный взгляд, который, как он хотел бы убедить вас, больше подходит для взгляда на поле боя или на океан.
«Добрый вечер, дамы и господа», — сказал он, улыбаясь волчьей улыбкой, обнажив зубы, слишком белые и ровные для его собственных. «Я майор Гилби. Добро пожаловать в поместье Айнсбаден».
«Ох, черт возьми», — услышал я дыхание Деклана, — «неужели этот человек не может просто пожать ему руку?»
Майор кивнул людям, которые нас привели. Двое из них подошли, чтобы освободить нас. Остальные аккуратно выстроились в сторону, словно это было представление, которое они устраивали достаточно часто, чтобы все знали свои места наизусть.
Теперь, когда у меня появилась возможность рассмотреть их при полном освещении, я увидел, что все они были крупными мужчинами, одетыми в черную штурмовую экипировку, с запрокинутыми лицами и шерстяными шапками.
Один из них вытащил боевой нож из ножен на бедре и разрезал наши путы. Клянусь, я слышал, как хрустнула моя грудина, когда…
Давление на него ослабло. По крайней мере, нам помогли подняться с большей осторожностью, чем когда нас опускали.