Я надеваю гидрокостюм, пока Келлер готовит мой акваланг. Вода не такая уж холодная, но я боюсь пораниться об острые камни и прочий хлам на дне. Неопреновый гидрокостюм обеспечивает дополнительную защиту. «Дайте мне два баллона», — говорю я ему.
Надеваю пояс с грузом, пристегиваю Cold Steel OSS к голени рукояткой вверх. Келлер протягивает мне водонепроницаемый фонарик, который я пристегиваю к поясу. Затем он помогает мне надеть акваланг и затянуть ремни. Я плюю в маску, чтобы она не запотевала. Застегиваю маску и ласты на груди. Прикусываю загубник, делаю несколько вдохов, чтобы проверить приток воздуха. Если что-то пойдет не так, я смогу дышать.
«Какая там глубина?» — спрашиваю я Резника.
«Восемнадцать саженей», — говорит техник противолодочной службы. «Чуть больше ста футов».
Тридцать метров — вполне приемлемая глубина для акваланга. Я погружался с аквалангом гораздо глубже, дыша газовыми смесями. В школе боевых дайвинга учат пользоваться сложным оборудованием. Но… на глубине больше тридцати метров каски безопаснее.
Я показываю Келлеру большой палец вверх. Бортинженер поворачивается к Эллисону и говорит по внутренней связи: «Готово».
Дверь распахнута настежь. События становятся реальностью. Грохот винтов сливается с фоновым шумом.
Пилот опускает «Морской ястреб» до пятнадцати футов над поверхностью. «Би Эйрини» оправдывает своё название. Вода спокойная, волн почти нет. Эллисон оглядывается на меня через плечо. Он проделывал это сотни раз. Теперь он предвкушает смещение веса, когда двести фунтов упадут с одной стороны его аппарата. Я показываю ему большой палец вверх.
Я стою у двери и выхожу из вертолёта. Выхожу, а не прыгаю. Если я прыгну, то усугублю проблему Эллисона, добавив ещё больше силы, нарушающей равновесие, когда буду выходить. Я смотрю вниз, на голубой океан. Это простое действие поддерживает мою кинестезию — помогает мне сохранять ориентацию в свободном падении.
Вода с грохотом обрушивается на меня. Я выныриваю на поверхность, где меня затягивает поток воздуха от винтов «Морского ястреба». Я кусаю загубник и вдыхаю воздух.
Поправьте маску и наденьте ласты.
Последний взгляд на вертолёт, быстрый взмах рукой, давая понять, что всё в порядке. Я ныряю, плыву к магнитной аномалии, которая может быть только « Медузой» .
Я тысячу раз прыгал с самолёта, свободное падение — это круто. У меня есть квалификация боевого дайвера, но в океане я чувствую себя не так комфортно. Говорят, что для экстремальных поступков нужно уметь отключать воображение.
Мне никогда не приходилось делать этого, прыгая с самолёта, взбираясь на гору или управляя быстрой машиной. Но океан — это совершенно другой мир.
Когда я плаваю в открытом океане, я представляю подо мной семь миль холодной воды. Это гораздо хуже, чем мысль о падении на семь миль в пустоту, ожидая раскрытия парашюта. Мысль о том, что я делю океан со всякими незнакомыми морскими обитателями, усугубляет ситуацию.
В океане мне приходится дисциплинировать свое воображение.
Руки по швам, я позволяю ногам выполнять работу.
Чем глубже вы погружаетесь, тем лучше вода фильтрует световые волны разных длин. Это явление особенно ярко проявляется, когда вы ныряете с напарником в красном гидрокостюме. Красный — первый цвет, который исчезает. На поверхности гидрокостюм кажется красным. Если опуститься на несколько футов, он начинает зеленеть.
На глубине более ста футов зеленый оттенок переходит в нефритовый, а затем в темно-синий.
Ниже двухсот футов ничего не осталось. Отсутствие цвета — это чёрный.
Где он? Эта чёртова штука, должно быть, футов сто в высоту. Всё, что я вижу, — это пятна чёрного и зелёного. Каменистое дно.
Сильные руки хватают меня. Я яростно мечусь, пытаясь освободиться. Толстая верёвка цепляется за мой мундштук. Угрожает оторвать мой источник жизни. Я хватаюсь за руки, которые меня удерживают. Оказывается, я запутался в сети.
Меня охватывает ужас, и сердце колотится. Самая большая опасность под водой — запутаться. Вот почему нам нельзя нырять в одиночку.
Я замираю, заставляю себя расслабиться. Опускаюсь на несколько футов, осматриваюсь.
Я наткнулся на рыболовную сеть. И не просто сеть. К ней были пришиты большие лоскуты ткани. С величайшей осторожностью я выпутался. Поднявшись на несколько футов, осмотрел препятствие.
Это камуфляж. Модифицированная рыболовная сеть. И, конечно, не одна. Если я посмотрю сквозь неё, то смогу разглядеть корпус грузового судна. Пираты, должно быть, затопили его, а затем с помощью рыболовных траулеров закидали его сетями.
Я подтягиваюсь, перебирая руками, иду по сети ко дну. Там я нахожу петли, закреплённые стальными шипами с крючками. Шипы, должно быть, были пропущены через петли и вбиты в дно мощными углекислотными пушками. Так они не дают течению смещать сеть.