Я подавляю крик. Кожистая штука, цепляющаяся за край предмета, разворачивается, словно лепестки причудливого цветка. Это осьминог. Его злобные глаза сверкают в моём свете. Каждая конечность, снабжённая собственным мозгом, машет. Никто из них не любит, когда их прерывают.
Отпрыгнул назад. Налетел на ремень. Направь свет на то, что застряло в сгибе экскаватора. Это труп. Так раздулся от газов разложения, что одежда лопнула, как воздушный шар. Он всплыл с палубы и застрял в механизмах. Вздутие увеличило его вдвое, и он застрял в экскаваторе.
Конечно. «Медуза» пропала без вести достаточно давно, чтобы погибший экипаж успел разложиться и всплыть на поверхность. Это происходит постоянно, когда самолёты падают над водой или когда тонут корабли. Тела плавают свободно среди обломков. Их замечают самолёты, беспилотники, спутники или проходящие мимо корабли.
Поисково-спасательная операция ВМС Греции не дала результатов. Американские и российские спутники ничего не обнаружили. Американские беспилотники ничего не обнаружили.
Эти люди не всплыли на поверхность.
Потому что их убили в трюме номер два.
С колотящимся сердцем я проплываю под ремнём и отступаю к средней переборке. Светлю фонариком по потолку. Сколько трупов? Не меньше двух десятков. Они все там — убитый экипаж и охрана.
Все они свободно парили над палубой. Неузнаваемые, украшенные осьминогами, пирующими на их обесцвеченной плоти.
Я борюсь с паникой. Я видел и похуже. Склепы на полях сражений.
Трупы, которые не удалось эвакуировать из-за обстрела, разлагались там, где падали.
Я вытаскивал мертвецов из неглубоких могил, но плоть их запястий оставалась у меня в руках. Мягкие ткани разлагались и разлагались.
Этот ужас застал меня врасплох. Я заставляю себя дышать ровно.
Расслабляю мышцы. Изучаю трупы, чтобы узнать всё, что могу. Рассказывать особо нечего. На нескольких телах надеты разгрузочные жилеты, набитые журналами.
Охрана. Разоружена, а затем расстреляна вместе с командой. Жилеты, застёгнутые на липучки, не порвались под давлением. Разрастающиеся трупы вывалились из ран на руках и шее. Я смотрю вниз. Палуба усеяна гильзами.
Хватит об этом. Мне хочется обыскать первую точку, но я уже видел более чем достаточно. Золото должно быть там. Я ни за что не поплыву обратно через это затонувшее кладбище, если могу этого избежать.
Я отступаю в надстройку и поднимаюсь по трапу на палубу. Планировка настолько похожа на « Голиаф» , что «Медуза» могла бы быть её систершипом. Они были построены на одной верфи с разницей в несколько лет. Я пользуюсь внутренним трапом, чтобы пройти через надстройку. Салон пуст. Телевизор, голый диван. Подушки плавают.
прочь. Я готовлюсь к новому ужасному открытию, направляю луч фонарика на потолок. Слава богу, тел нет, только диванные подушки.
Уровнем выше я выхожу на мостик. Я не шёл этим путём, когда исследовал « Голиаф» . Пробираюсь вперёд, проверяю слева и справа. Дневная каюта капитана пуста, как и каюта радиста. Я плыву вперёд и обнаруживаю, что навигационный отсек пуст.
Справа от меня – радиоотсек. Два трупа. Разложение в процессе, корм для рыб. Мостик расположен высоко на корпусе. Открыто для моря через левый и правый крылья. Крабы и другие донные обитатели шныряют по палубе. Они покрывают неопознанные мясистые… твари . Судя по его местоположению, один из трупов, должно быть, был радистом. Другой неопознанный, но его форменная куртка выдаёт офицера. Капитан, возможно, работал с радистом, чтобы передать сигнал бедствия, прежде чем их срубили.
Я выхожу из радиорубки и плыву на мостик. Что-то странное. По ту сторону окон мостика мерцают огни.
Я инстинктивно тушу фонарик и смотрю сквозь стекло.
Под маскировочной сеткой команда из полудюжины аквалангистов работает вокруг первого трюма. Рядом с открытым люком они установили электрический кран и прикрепили его к палубе. Подъёмное устройство подняло поддон из глубин недр «Медузы » .
Я сразу узнаю поддоны, которые описывал Хардинг-Джеймс. Золотые слитки в прозрачных пластиковых коробках, поддоны площадью два квадратных фута. Сорок слитков на поддоне, каждый поддон весом в полтонны. «Медуза» перевозит тридцать тонн, значит, поддонов должно быть шестьдесят.