Нет ничего, что могло бы создать тот контраст, который бы привлекал внимание.
Пора идти на работу.
Я поднимаю NOD, подхожу к берегу и ищу подходящее место для якоря. На пляже нет деревьев, только валуны и обломки, сброшенные со стены. Греция — страна сейсмоопасная. Крит образовался в результате слияния тектонических плит. Именно столкновение этих плит создало Белые горы. Я беспокоюсь о риске камнепадов.
Я решил установить якорь у основания самой стены. Использую два крюка, чтобы, если один сломается, был запасной. Один крюк забиваю в шов, другой — в трещину. Расстегиваю первый мешок с верёвкой. Закрепляю конец верёвки на первом крюке восьмёркой. Продеваю её через второй и завязываю выбленочный узел.
Из кармана я достаю прусик. Это кусок верёвки, завязанный узлом трения. Прусик используется с тех пор, как австрийские альпинисты популяризировали его в 1931 году. Я использую его, чтобы привязать верёвку к обвязке. В разгруженном состоянии прусик позволяет верёвке свободно скользить вперёд и назад. Если я отрываюсь от поверхности, и мой вес тела нагружает узел, он заблокируется и предотвратит моё падение.
Я поворачиваюсь, расстёгиваю ширинку и мочусь в Средиземное море. Не торопясь, осушу дракона.
Левую трубку на моих НОДах я настраиваю на ближний фокус. Правую трубку я навожу на ноги. Затягиваю подбородочный ремешок и убеждаюсь, что шлем сидит удобно. Затем достаю магнезию и припудриваю руки. Проверяю, что всё снаряжение на месте. Откидываю НОДы, выбираю первую цель и прикидываю длину верёвки, которая понадобится, чтобы её достичь. Закрепляю ноды на макушке шлема.
Готово.
Я подхожу к стене и начинаю подниматься.
Я ЛЕЗУ первые тридцать футов без нод. Лунный свет прекрасен, и легко найти зацепки для рук и ног по всему шву. Забиваю крюк, закрепляю оттяжку и вщёлкиваюсь.
Койтида Софиас недоброжелательно следит за моими успехами.
Поднявшись на сотню футов, я хватаюсь за вертикальную опору в трещине, откидываюсь назад и опираюсь правой рукой. По обе стороны от меня стена – из эбонитового сланца. Лунный свет освещает океан до самого горизонта.
С этой высоты я вижу горизонт дальше, чем на уровне моря. Интересно, увижу ли я « Прессли Бэннон» . Я вижу огни пары кораблей к югу и западу.
Командир Паломас не позволяет своему судну быть обнаруженным. Она знает, что монастырь находится на высоте четырёхсот футов. Она, должно быть, быстро рассчитала, на каком расстоянии должен держаться эсминец. Я её не вижу, но приятно знать, что она там. Транспортёр «Морских котиков» уже в пути с разведчиками лейтенанта Моргана.
Где-то справа я слышу грохот. Сверху упал камень и отскочил вниз по склону. Линия падения, наверное, в шести-девяти метрах справа от меня. Я смотрю на монастырь, осматриваю склон. Понятия не имею, откуда взялся камень. Напрягаю слух, но больше ничего не слышу.
Я поворачиваюсь к стене и продолжаю подниматься.
На высоте тридцати метров ситуация меняется. Трещина, по которой я иду, похожа на две плиты, прижатые друг к другу. Края не совпадают, и это несовпадение создаёт шов. Стена слева начинает наклоняться наружу.
Правый фасад склоняется. Расстояние от левого края до правого фасада увеличивается. Лунный свет отбрасывает более длинную тень. Трещина, всегда непроницаемо-чёрная, становится неотличима от обширной полосы правого фасада.
Я плохо вижу, чтобы забивать крючья. Не могу найти ни опору для рук, ни опору для ног.
Левой рукой я нащупываю трещину. Поверхность справа гладкая, и нет ни одной губы, о которую можно было бы опереться пальцами. Я выдыхаю, нащупываю путь внутри трещины. Ближе к верху она немного сужается. Я просовываю руку глубже, сжимаю кулак и тяну.
Края трещины упираются в мой левый кулак. Это своего рода опора для руки.
Мой кулак принимает на себя весь мой вес. Я отпускаю правую руку, опускаю НОДы.
Чернота лица сменяется видом через две соломинки. Когда я смотрю на скалу, вид через правую трубку...
Потрясающая чёткость. Вид слева размыт. Когда я смотрю на свои руки, левая трубка резко фокусируется, а правая размывается.
Я дышу медленно, позволяя мозгу привыкнуть к визуальному несоответствию.
Восхождение с использованием НОД — непростая задача. Более того, в армейском полевом уставе по штурмовому скалолазанию прямо указано, что, хотя группа разведки должна быть оснащена НОД, ей не следует использовать их во время восхождения. В руководстве не объясняется, почему разведчикам не рекомендуется использовать НОД. Полагаю, это отчасти связано со снижением периферического зрения — до нуля. Это, а также с проблемами с фокусировкой, которые необходимо решать.