Он осторожен. Я закрываю глаза, прислушиваясь к его приближению. Тихое шуршание резиновых подошв по пыльному каменному полу. Для меня это словно дзен-практика, как стрельба навскидку с завязанными глазами. Тода Сэйгэн, японский фехтовальщик XVI века, знал, что теряет зрение. Он тренировался сражаться вслепую.
Мужчина подходит ближе. Чувствуя, что он рядом с гобеленом, я нажимаю на курок и описываю дулом пистолета небольшой круг. MP5
Пули рвут гобелен с визгом циркулярной пилы. Я слышу хрюканье с другой стороны гобелена и грохот падения мужчины на деревянные стулья. MP5 щёлкает, опустев.
MP5 хороши. Стреляя с закрытого затвора, вы не слышите этого отвлекающего звука , когда трёхфунтовый затвор ударяется о пустой патронник. Проблема
в случае с пистолетами-пулеметами с открытым затвором, вам нужен этот тяжелый затвор, чтобы замедлить их и без того высокую скорострельность.
Я бросаю MP5 на ремень, заталкиваю его за спину. Выхватываю Mark 23 и открываю ствольную коробку. Вхожу в коридор с пистолетом наготове. Пират лежит на полу рядом со столом, между двумя стульями. Магазин MP5 вмещает тридцать патронов. Я выстрелил ему в грудь, попав пять или шесть раз. Попал в руку, шею и грудь. Он лежит на полу, истекая кровью. Его рука всё ещё сжимает оружие, но он не пытается его использовать.
Шаг вперёд, выстрели ему в ухо. Его голова ударяется об пол. Я отделяю его от оружия. Снимаю курок с курка и убираю пистолет Mark 23 в кобуру.
Забери у него запасные магазины. Передерни затвор, вытащи магазин из моего MP5, перезаряди. Возвращайся в туннель, закрой за мной раму.
Сквозь пулевые отверстия в гобелене пробиваются узкие лучи света. Они играют на лице Гекаты и стенах туннеля. Недостаточно, чтобы осветить тьму, но достаточно, чтобы напомнить нам о существовании внешнего мира.
Пиратов осталось не так уж много. Я точно убил пятерых, и готов поспорить, Дракос оставил одного с собой. В туннеле темно. Я опускаю НОДы.
«Мы пойдём по этому туннелю, — говорю я. — Я вижу через них, так что держитесь за меня и держитесь рядом».
Я представляю себе расстояние от здания до католикона . Оцените длину туннеля. Если туннель прямой и ровный, он должен быть длиной шестьдесят ярдов. Конечно, не обязательно, чтобы он был прямым и ровным.
Мы медленно продвигаемся по туннелю, ориентируясь на зелёное свечение НОДов. Я прислушиваюсь к звукам погони. Их нет.
Стены и пол туннеля сделаны из гладкого камня и раствора. Потолок укреплён массивными балками. Пройдя тридцать футов по туннелю, я останавливаюсь.
Моргаю в ночном видении, не уверен, что то, что я вижу, реально.
Что-то изменилось в стенах. Они по-прежнему каменные и сложены из раствора, но с углублениями по обеим сторонам. В камне высечены ниши.
Каждый из них имеет прямоугольную форму, шириной десять футов и глубиной четыре фута. Сзади находится каменный уступ высотой около фута и глубиной около фута.
У меня сжимается живот. На полках по обеим сторонам туннеля выстроились ряды черепов. Чистые и белые, они смотрят на меня сквозь зияющие дыры там, где раньше были глаза. Под каждым черепом, на полу,
Альков представляет собой каменный ящик. На лбу каждого черепа выбит номер. На некоторых черепах чёрным маркером написаны имена.
«О Боже».
«Что такое?» — шепчет Геката.
«Этот туннель — склеп. Думаю, в нём хранятся останки каждого монаха, когда-либо почившего в монастыре Койтида Софиас».
«В этом есть смысл, — говорит Геката. — Это ортодоксальная традиция. Монахи хранили кости в укромном месте, вдали от посторонних глаз.
Таких туннелей может быть несколько. В других монастырях оссуарии хранятся на поверхности, в специальных помещениях.
«Тебя это не пугает?»
«Конечно, нет. Это вопрос жизни… и смерти, что одно и то же. Я посетил монастырь Великий Метеор в Фессалии. Там есть надземный оссуарий, где выставлены черепа монахов-основателей».
Как мудро. Геката права, но у меня волосы на затылке встают дыбом. Я пытаюсь сосредоточиться на задаче. Несмотря на все её смелые слова, Геката обнимает меня ещё крепче. Она больше не следует за мной по туннелю — мы идём бок о бок. Я — крупный, сильный парень с автоматом, но тепло этой женщины, обнимающей меня, заставляет меня чувствовать себя лучше.
Туннель заканчивается помещением площадью двенадцать квадратных футов. Мои НОДы показывают голые каменные стены и массивную бревенчатую крышу. У одной из стен стоит стол. На столе лежат ржавые металлические инструменты. Похоже, ими не пользовались с тех пор, как Койтида Софиас в последний раз был действующим монастырём.
«Там стол и металлические инструменты», — говорю я Гекате. «Думаю, мы под католиконом ».