Ярость захлестывает меня, когда я смотрю на брата, сжимая кулаки. Элиас не может шантажировать меня, а затем шантажировать моего брата той же самой гребаной информацией. Кем, черт возьми, он себя возомнил?
Я тяжело сглатываю, пытаясь обуздать свой гнев, прежде чем Михаил заметит.
— Ты знаешь, кто стоит за шантажом?
Михаил качает головой.
— Нет, но Лев этим занимается.
— Разумно ли доверять Льву такую информацию? — Спрашиваю я.
— Я не сказал ему, в чем заключался шантаж, кроме того, что они хотят разорвать твою помолвку.
Я упираю руки в бедра.
— Мне казалось, ты сказал, что это предварительное соглашение.
Он прочищает горло.
— Ну, теперь это уже неважно. Мы не можем рисковать тем, что наш дед узнает правду.
Факт, который я знаю слишком хорошо, учитывая, что сделала всё, о чем просил Элиас, чтобы убедиться, что он ничего не расскажет. Меня до смерти раздражает, что он напрямую обратился к моему брату и угрожает ему той же информацией. Это касается только меня и Элиаса, и никого больше.
В животе ноет от мысли о том, что он получил от меня то, что хотел, и теперь направляет свои усилия на моего брата. Одному Богу известно, о чем он может еще попросить, чтобы сохранить молчание.
— Откуда ты знаешь, что шантаж на этом закончится?
Выражение лица Михаила затравленное.
— Я не знаю.
Я с трудом сглатываю, мои ногти впиваются в ладонь. Если Элиас хочет, чтобы я оставалась в игре, тогда ему нужно прекратить это дерьмо и держаться подальше от моего брата.
— Завтра канун Рождества, брат. — Я подхожу ближе и кладу руку ему на плечо, сжимая. — Тебе нужно расслабиться и забыть об этом. — Указываю рукой на груду бумаг на его столе. — Это может подождать до Рождества.
Он грустно улыбается.
— Хотел бы я, чтобы это было правдой, но грешникам покоя нет, Наталья. Это то, чему ты научишься, когда будешь лидером.
Я качаю головой.
— Думаю, ты довольно ясно дал понять, что не веришь, что я смогу руководить. По крайней мере, не в одиночку.
Он вздыхает.
— Было бы неправильно с моей стороны сказать тебе, что я верю, что братва примет тебя как одинокую женщину. Но с сильным мужем рядом? — Он пожимает плечами. — Это возможно.
Боль в моей груди усиливается, поскольку Михаил всегда заставлял меня верить, что мой пол не имеет значения, когда дело доходит до управления братвой. Однако не могу отрицать, что по мере того, как я становилась старше и больше узнавала о ценностях братвы, у меня закрадывались сомнения, что я действительно смогу руководить в одиночку. Это отстой.
— Я знаю, что всегда говорил тебе, что у тебя есть все необходимое, чтобы быть лидером, и это так. — Он проводит рукой по волосам, что часто делает, когда нервничает. — Но боюсь, что братва не готова к женщине-лидеру.
Я киваю в ответ, не в силах произнести ни слова из-за болезненного комка, образовавшегося в горле.
— Верно.
— Мне жаль. — Его челюсть сжимается. — Я должен был сначала посоветоваться с тобой.
— Кто он? — Спрашиваю я, любопытствуя, с каким мужчиной брат пытался свести меня.
Он качает головой.
— Сейчас это не имеет значения. Сделка расторгнута.
Я прищуриваюсь, недоумевая, почему он ведет себя так пренебрежительно. Это не похоже на Михаила — действовать за моей спиной, поэтому меня беспокоит, что он не говорит мне, с кем заключил сделку.
— Ладно, я ухожу, — говорю я, отворачиваясь.
— Наталья, — произносит Михаил мое имя, когда я уже подхожу к двери.
Я поворачиваюсь и смотрю на него.
— Что?
— Мне очень жаль, — говорит он, мышцы его челюсти напрягаются. — Будь осторожна на улицах. Там небезопасно.
Я киваю в ответ, и, не говоря больше ни слова, покидаю его кабинет. Извинения даже не похожи на искреннее сожаление. Всю свою жизнь я тренировалась в академии, чтобы взять под контроль братву, и теперь он говорит мне, что не верит, что у меня что-то получится, если только я не выйду замуж за важного члена русской мафии. Я проглатываю свой гнев и выхожу за дверь, прихватив сумочку, которую оставила висеть на вешалке.
Я направляюсь в гараж, намереваясь самостоятельно выехать в город на одной из машин.
Увидев меня, Попов выпрямляется, широко раскрыв глаза.
— Вам нужно, чтобы я Вас куда-нибудь отвез, мисс Гурин? — спрашивает он. Попов — водитель Михаила, как правило.
Я пожимаю плечами.
— Я планировала поехать сама, так как не знаю, собирается ли Михаил куда-нибудь выходить.