— Я так сильно его хочу, — скулит она, выгибая спину и открывая мне лучший вид на ее сладкую киску.
Я рычу и подаюсь бедрами вперед, вгоняя член глубоко в ее божественную киску.
Наталья стонет, и это такой чертовски сладкий звук. Мне никогда не надоест слушать её стоны, пока я трахаю её. Я замираю на мгновение, позволяя нам обоим приспособиться, руки крепко сжимают широкие бедра, а член глубоко внутри нее.
Она пытается пошевелиться, но я держу её неподвижно.
Потребность доминировать над ней постоянно поднимается на поверхность, даже сейчас, когда темная и извращенная неприязнь, которую я испытывал к ней, превратилась в нечто совершенно другое.
Я шлепаю ее по упругим, загорелым ягодицам, и она стонет громче, оглядываясь на меня через плечо.
— Пожалуйста, хозяин.
Мой голос скрипит.
— Правильно, nena, умоляй меня. — Я шлепаю ее снова.
Ее глаза закрываются.
— Пожалуйста, трахни меня. Мне нужно, чтобы ты заставил меня кончить.
Тогда я теряю самообладание. Пальцы сильнее впиваются в ее кожу, когда я начинаю трахать ее. Каждый удар бедер сильнее и жестче, чем предыдущий, и Наталья принимает всё. На самом деле, ей, блядь, это нравится.
Ее спина выгибается еще сильнее, а тело подчиняется моей воле.
Я выхожу из нее, что вызывает протестующий стон.
— Что ты…
Я хватаю ее и заставляю повернуться лицом ко мне. Мои руки обхватывают ее, и я поднимаю ее на ноги, вынуждая обхватить ногами мою талию. Она прижимается спиной к дереву, и я удерживаю ее, изучая красивое лицо.
— Мне нужно смотреть в твои глаза, — бормочу, а затем целую ее, мой член касается чувствительного входа. — А теперь будь хорошей девочкой и больше никаких вопросов.
Ее губы плотно сжимаются, когда я толкаюсь вверх, насаживая ее на свой член.
— О Боже! — вскрикивает она, откидывая голову на кору дерева. — Трахни меня.
Я стону, наклоняясь вперед и целую ее в шею.
— В твоей киске так чертовски хорошо, — бормочу, врываясь в нее, как обезумевшее животное, отчаянно желающее спариться.
До того, как я сделал решительный шаг и трахнул Наталью, я никогда не испытывал подобного желания и притяжения.
Она сводит меня с ума, лишает рассудка почти всякий раз, когда мы трахаемся.
Я рычу в ее кожу, член уже набухает, когда ее мышцы сжимаются вокруг меня.
— Трахни меня, Элиас, — кричит она так громко, что я почти думаю, будто она пытается сделать так, чтобы наши одноклассники услышали.
— Правильно, зверушка. Кричи для меня. Пусть все здесь узнают, как сильно ты любишь мой член, — рычу, сильно кусая ее за ключицу.
Она вскрикивает, крича одновременно от боли и удовольствия, когда ее мышцы начинают дрожать вокруг моего члена.
— Черт, я кончаю, — говорит она, глаза расширены, а губы приоткрыты. — Я не могу сдержаться.
— Хорошо, — хрипло выдыхаю, целуя ее соблазнительные губы. — Кончай на мой член прямо здесь, под открытым небом, и кричи мое имя, — приказываю я.
Тогда она действительно выкрикивает мое имя, ее соки растекаются по моему члену, когда она сквиртует в первый раз. Ее возбуждение забрызгивает наши штаны, но никому из нас нет до этого дела. Мы оба слишком далеко зашли, и я продолжаю вбиваться в нее еще два раза, прежде чем зарычать ей в шею.
Я выпускаю каждую каплю спермы глубоко в ее киску, понимая, насколько это чертовски глупо, но не в силах заботиться об этом в данный момент. Мне требуется минута, чтобы перестать кончать в неё, а затем я просто остаюсь на месте, уткнувшись лицом в ее шею и тяжело дыша.
Кажется, не имеет значения, сколько раз я говорю себе, что мне нужно бросить Наталью. Я уже зависим.
Глава 24
Наталья
Шелест ветра в кронах деревьев и щебет птиц над нами едва слышны из-за нашего затрудненного дыхания.
Жар Элиаса проникает сквозь меня, а член остается глубоко внутри. Его лицо зарывается в мою шею. Каждая капля спермы попала в мою голую киску.
Мы должны перестать так чертовски рисковать, занимаясь незащищенным сексом. Это глупо и безрассудно, и мне не нужно быть девушкой, которая забеременеет перед выпуском.
Элиас почти нежно целует мое горло, но не говорит ни слова, вытаскивая свой член и возвращая меня на ноги.
Я вздрагиваю, когда он делает шаг назад, и меня обдувает холодным воздухом.
Звук его молнии эхом разносится по деревьям, когда я выпрямляюсь, натягивая трусики обратно. Каким-то образом я намочила их, когда кончала, и я также замечаю пятно на штанах Элиаса.