Точка.
Достаю телефон на всякий случай, включаю видео и киваю.
– Пошли.
Ваня еще раз тихо усмехается, но никак это не комментирует. И хорошо. Я сейчас на нервах, могу ответить резко.
Мы подходим к двери вместе. Как дети, которые остались дома одни, и к ним внезапно кто-то нагрянул, переглядываемся.
Мне страшно.
Подозреваю, что если бы не было рядом его, то было бы еще страшнее. Ваня делает ситуацию намного более легкой – стоит признать. Он слабо улыбается и кивает.
– Не бойся, я рядом, красивая. Кто?
Пару мгновений тишины проходит для меня, как гребаная вечность, а потом…
Я получаю разряд тока прямо в мозг.
– Стало быть, Иван? – усмехается женский, взрослый голос, который я уже знаю, – Открывайте, раз не отпустили Галину ко мне на разговор. И не волнуйтесь. Я одна.
Ваня смотрит на меня и явно ждет объяснений, но я не могу их дать. В прошлый раз, когда эта женщина пришла на порог моего дома, все закончилось тем, что мой брак, который на тот момент я видела, как крепкий союз, рухнул. Да и жизнь моя тоже, если честно, рухнула.
Чего ждать теперь?…
Сердце начинает биться чаще. Я откладываю телефон в сторону и подхожу к двери, но прежде чем открыть ее, смотрю в глазок. Людмила Прокофьевна действительно стоит перед дверью в гордом одиночестве.
Ладно. Не боюсь же я старушку, это просто бред!
Хотя я и боюсь. Не физически, само собой, но морально…
Замок гремит. Золотая ручка проворачивается пару раз, пока у меня кончики пальцев пульсируют! Чего от нее ждать?
Боже, что ей нужно?
Людмила Прокофьевна выглядит так же шикарно, как выглядела тогда. Кажется, целую вечность назад…
Гордая выправка, нос наверх, шикарная укладка и украшения. Она одаривает меня насмешливым взглядом, а потом поднимает брови и смотрит мне за спину.
– Видимо, это и есть Иван?
Непроизвольно хочу закрыть его от этой женщины и делаю небольшой шаг в сторону. Людмила Прокофьевна моментально считывает меня, и я это серьезно. Ей хватает всего одного взгляда, чтобы все понять.
Она тихо усмехается и кивает.
– Не волнуйся, Галя. Я не претендую. Да и если захотела бы, едва ли его можно от тебя отлепить. Это же не Толя…
Эм…
Что…происходит? Растерянно смотрю на Ваню, который выглядит примерно, как я: уронил брови на глаза и совершенно не одупляет в ситуацию.
Какой же бред.
– Я могу зайти?
В прошлый раз она не была такой вежливой, оставив меня без возможности выбирать. я до сих пор помню, как нагло она зашла в мой дом и дала просто потрясающий совет:
Закрой рот. А то простудишься.
Класс вообще. Что же стало с ее «манерами»?
Хмыкаю и складываю руки на груди.
– Помнится, раньше вы мне выбора не давали.
– А ты хотела бы и дальше прятать голову в песок? Сомневаюсь.
– То есть вы мне сделали одолжение?
– Разве нет?
От такой наглости немею. Тупо хлопаю глазами, понять ничего не могу. Людмила Прокофьевна тихонько смеется и мотает головой.
– Галя, я – старая женщина. Так и будешь держать меня на пороге?
– У меня как будто бы и выбора нет. Снова.
– Отчего же? На этот раз у тебя он есть, но ты захочешь меня выслушать, – она снова касается взглядом Вани и добавляет тихо, – Поверь мне.
Внутри что-то дико напрягается. Мне на решение дается всего пару секунд, а точнее, я сама себе всего пару мгновений на шок выделяю, потому что больше тупо не выдержу.
Это нереально.
Нерешительность и какой-то иррациональный страх тонет в беспокойстве за него, я отступаю и киваю.
– Проходите.
Ну что…говорят, история циклична. Вот он мой цикл, который начался в одном моменте и почему-то есть стойкое ощущение, что на этом моменте он и закончится. Только как?
Сейчас узнаем…
В тишине мы втроем проходим на кухню. Ваня не отходит от меня ни на шаг, глаз со старушки не сводит. Она же держится очень достойно – это следует признать. Я даже понять не могу, волнуется? Или ей плевать? На лице нет ни одной эмоции.
Не женщина, а камень.
Вызывает уважение.
Я неловко мнусь, но все-таки предлагаю ей чай. Людмила Прокофьевна соглашается. Мы опять замолкаем на несколько минут, пока доходит чайник.
Воздух тяжелеет еще больше.
Кажется, я даже не могу дышать…
Это похоже на короткую передышку между длинным броском. Бег на расстояние. Я его всегда ненавидела, и сейчас ничего не меняется. Боготворить готова эту тишину и эту паузу, ведь что принесет сама дистанция – никто не знает.
Наконец, Людмила Прокофьевна ставит чашку на блюдце и кивает.
– Мне осталось жить всего полгода, Галя.