Кавалерист насторожился и пригляделся вдаль, а затем заорал:
— О-о-орки!
Небо над головой рассёк коптящий и рокочущий комковатый снаряд. Толпа завопила и бросилась врассыпную. Ком грохнулся на дальнюю часть городка; веером разлетелись его горящие куски. Орки каким-то образом перевезли через пролив осадные машины, и теперь вели огневую артподготовку. Со стороны моря на небе появилась новая полоска коптящего снаряда.
— Всем, кто может держать оружие, на защиту города! — прокричал кавалерист.
Расталкивая горожан, он добежал до лошади, вскочил и поскакал вслед за товарищем. Они удалялись в сторону форта у пролива. Туда же направилась ещё пара десятков пеших эльфов.
Новый снаряд ударил прямо по площади; зашиб несколько горожан. Ошмётки заряда разбрызгали своё пламя на лавки вокруг. Толпа стала разбегаться с удвоенным проворством. Следом грохнулся ещё один ком пламени и дыма, уже гораздо ближе к Жетэль. Несколько пылающих кусков снаряда пролетело мимо позорного столба.
«Суки! Крепко привязали, — возмутилась Жетэль, извиваясь. — Что же мне теперь — от орочьего огня погибать? Такого варианта на „Колесе Фортуны“ не было, долбанный мальчик-эльф».
Жетэль попыталась извернуться и хотя бы посмотреть, что там за спиной происходит, но столб загораживал часть города у пролива.
«Ну и ладно, буду смотреть представление спиной».
Полёты снарядов прекратились. Наступило некоторое затишье.
«И это всё?»
Вдруг что-то просвистело возле уха, ударилось о металл ведра и зашипело в воде. Жетэль пригляделась — стрела. Следом, в десятке метров от столба, вонзилась новая горящая. Затем стрелы зачастили по всей площади. Стало вонять палёным товаром, который побросали в изобилии. Несколько стрел воткнулось в столб.
«Теперь я как бы не против, что столб меня защищает, — озлобленно отметила Жетэль. — Главное — чтобы он не загорелся пока я тут».
За спиной послышался топот копыт. В поле зрения появилась лошадь с мёртвым кавалеристом верхом. Кобыла оглянулась на полукровку, но потом чего-то испугалась и понеслась дальше, вглубь города.
— Ты куда, животинка? Я не такая страшная, — Жетэль задумалась и представила, как она сейчас выглядит со стороны: голая и зелёная, в синяках, с окровавленными коленями, опухшими глазами, растрёпанными волосами, привязанная к столбу. — Хотя нет, беги лошадка, беги — у меня и получше дни бывали.
Вслед за лошадью бежали поверженные защитники городка; кричали, стонали, кто-то хромал.
«У благородных горожан что-то пошло не так».
Теперь приближался гул и топот множества ног. Бряцание щитков и незнакомая рыкающая басистая речь становилась всё отчётливей.
— Вот и подходит мой конец, — обречённо произнесла Жетэль.
Обдало волной тёплого воздуха; это разгорячённые боем воины проносились мимо неё. Ярко-зелёные плечистые пехотинцы были разрисованы боевыми узорами. Их прибывало всё больше и больше.
— У горожан не было ни единого шанса, — неожиданно громко сказала Жетэль и потупилась.
Один из пехотинцев развернулся в её сторону, замахнулся топором. Уяснив, что перед ним не эльф, спокойно подошёл и обрубил верёвки. Свирепое лицо орка не повело ни единым мускулом. Воин лишь сорвал со своего плеча короткий лиловый плащ и швырнул полукровке.
— Аркакара кара-кан! — гаркнул клыкастой пастью, развернулся и ринулся за своими.
— И тебе того же, чего ты там наговорил, — прошептала пересохшими губами Жетэль.
Она обвязала плащ вокруг талии, прикрыв наготу. Подошла к ведру, с потухшей в нём стрелой, подняла и жадно утолила жажду. Немного приходя в себя от шока, огляделась; орки зачищали окрестность, рубили топорами всех, кто не успел удрать. Чувство сопереживания совсем атрофировалось; Жетэль смотрела на бойню как на что-то обычное.
«Грабить и насиловать они будут, видимо, уже после, — резюмировала она, — меня-то ещё могут принять за, истощённую долгим пленом, орчиху, главное — ушами не светить, а вот у местных такого шанса не будет; им полный кара-кан».
Прикинула, что мода переменилась; стала подыскивать что такого бы стащить не очень эльфийского. Пошарахалась среди трупов и без затей нарвала тряпок, чтобы обвязать колени, голову и грудь.
— Нормальная у меня грудь! Ничего вы не понимаете, — злобно парировала куда-то в воздух она, и поплелась к лавке лекаря.
Пока она хромала на обе ноги, более бодрые участники набега уже дважды успели пересечь весь город. Жетэль же медленно, но упорно двигалась к цели. За сотню метров стало понятно, что лавке крепко досталось; стёкла были выбиты, с магазинчика рядом огонь уже перебирался на крышу лекарской. Она ускорилась — нельзя же вот так просто взять и всё потерять. Вблизи было видно, что из дверного проёма вытекала мешанина когда-то ценного и пригодного варева.