— Сделаем так, — сказал он. — Сегодня вечером наша бригада выступает у вас в клубе. Нам с вами нужно, чтоб собралось побольше народу. Давайте сейчас отпечатаем на машинке приглашения.
Все похватали свои одёжки, замотали платки, надвинули фуражки, толпой побежали к автобусу.
— Граждане пассажиры, вагон не резиновый! — смеялся Фёдор и придерживал раскрытую дверь.
Все влезли до одного. Пышта сам открыл машинку, и Фёдор напечатал приглашения. Он печатал почти так же быстро, как Майка, только копирку один раз положил наоборот, и все буквы отпечатались перевёрнутыми. А все другие разы клал её правильно.
— Теперь впишем в приглашения имена главных виноватых! Говорите фамилии… Значит, так получается: «Уважаемый бригадир Петрушечкин, приглашаем вас на концерт, начало в 7 часов». Дальше у нас кто? Приёмщик, который принял засорённое зерно?..
Когда приглашения были готовы, ребята побежали их разносить.
— Не забудьте свои вкусные лепёшки вечером принести! — крикнул им вслед Фёдор.
Глава 21. Пусть будет горек им хлеб…
Вечером набрался полный зал зрителей. Клуб в Семиречке тесный, сделалось жарко. Пальто сложили кто под себя, кто на колени. И ребятишки на коленях у матерей.
— Мужики, не дымите табаком! Артистка закашляется! — запретили женщины. Это они увидели — Майка вышла на сцену с аккордеоном.
— А мы не артисты, мы комсомольская бригада «Не проходите мимо!», — сказала Майка и улыбнулась залу, и зал ответил ей сотней улыбок. Всегда ей все улыбались. Мужчины стали тушить цигарки.
Майка провела быстрыми пальцами по клавишам.
— Если хотите, мы вам споём!
Все захотели. И Майка пропела им прекрасную песню о Родине. А потом другую прекрасную песню, про любовь. А ребята стояли за занавеской, держали в руках свои лепёшки и тоже просили: «Ещё, ещё!»
пела Майка.
А Пышта (он стоял за занавеской на табуретке, это он открыл занавес, без него концерт не начался бы) видел, как шевелятся губы у женщин в зале. Женщины тоже пели с Майкой. Лица их были грустны и светлы. Они словно бы смотрели далеко и видели то, чего не мог увидеть Пышта даже отсюда, с высокого своего поста.
Фёдор запел «Рушничок»:
Почему взрослые люди всегда грустят, когда слушают эту песню? Наверно, они все далеко уехали от своих матерей и скучают по ним?
пел Фёдор.
Пышта думал о маме: «Мама, скоро мы уже вернёмся домой. И уж тогда я обещаю тебе… я обещаю тебе… обещаю тебе…»
Майкин аккордеон заиграл «Солнечный круг, небо вокруг», Пышта тотчас вытащил свою табуретку на серединку сцены и влез на неё. И когда наступила его минута, он спел голосом, резким, как у грачонка:
Так кончилась художественная часть. Все хлопали. Но Майка опять запела:
Вдруг Женя засвистел в милицейский свисток.
— Гражданка! Прошу уточнить, какую пшеницу вы имеете в виду? Кто её сеял? Кто растил? Кто боролся с сорняками? Назовите имена — страна должна знать своих героев!
Майка призадумалась.
— Ну, например, бригадир Петрушечкин!
По залу — шумок. Все оборачиваются на Петрушечкина. Он сидит — грудь колесом, рубашка застёгнута до горла, на пиджаке коллекция значков.
— Нельзя ли его на сцену, сфотографировать? — сказал Женя.
— Петрушечкин, на сцену! — зашумел зал.
Он пробирается к сцене. Женин киноаппарат тихохонько стрекочет.
— Не того фотографируете! Он об колхозе не думает, только об своём кармане! — сказал председатель, сидевший у окна.
— Того, — ответил Женя твёрдо. — Сейчас докажем, товарищ председатель! Каковы дела — такова и слава!
А Майкин аккордеон запел, как пионерский горн. И на сцену гуськом вышли пионеры. И за ними, без спросу, вышел Пышта.
— Кушайте лепёшки нового урожая! — звонко и дружно крикнул отряд.
И по пионерской цепочке побежала миска с лепёшками. Она добежала до последнего в ряду, до Пышты, и он поставил её на табуретку.
— Спасибо! А кого угощать в первую очередь? — спросила Майка.
— Бригадира Петрушечкина! — закричали пионеры.