— Абсолютно.
— Хорошо. А теперь просто подскажите мне, с чего начать, и посмотрим, что из этого выйдет. Начинайте!
— Я всегда не доверял Баллантайну, — повторил слова Бернарда Маллет. Трудно сказать почему…
— Но я думаю, в основном дело было в его одежде! — подхватил лорд Бернард.
— А при чем тут его одежда?
— Одежда Баллантайна выдавала в его характере нечто такое, что мне не нравилось.
— Ну уж миллионер-то может носить что ему вздумается?
— Да, но он всегда был слишком хорошо одет. Или, скажем так, разодет. Он производил на меня впечатление человека, играющего какую-то роль.
Маллет по мере сил подделывался под низкий голос лорда Генри.
— Ты не так уж часто с ним виделся, — возразил он.
— Нет, достаточно часто, особенно на скачках.
— Естественно, он разодевался на скачках, — продолжил Маллет-Гейвстон.
— Да, но это было не только на скачках. — Лорд Бернард заговорил быстрее и более оживленно: — Ты помнишь, как повез меня в его загородный особняк, на представление, которое давали его сотрудники? Он был похож черт знает на кого — или что-то в этом роде. И в связи с этим я вспомнил…
Его игра была настолько убедительна, что Маллета тоже увлекла роль, которую он играл.
— Бог ты мой! — проговорил он с воодушевлением. — Наконец-то там появилась одна хорошенькая!
Его рука, драматически простертая, показала не вниз, как следовало бы по правилам, а прямо на дверь впереди него. И, словно в ответ на магическое заклинание, дверь открылась, представив взору прозаические очертания дворецкого.
Последний принадлежал к людям посольского склада, достоинство которых не так-то легко поколебать. Лишь слегка приподнятые брови свидетельствовали о том, что в ситуации, с которой он столкнулся, есть что-то необычное. И когда дворецкий заговорил, его голос прозвучал ровно и спокойно:
— Вашей светлости еще потребуется машина?
— Ах, ступайте, Уотерз! Ступайте же! — взревел хозяин, после чего на него напал приступ смеха.
Маллет, со своей стороны, почувствовал себя в весьма глупом положении. Его выставили на посмешище, и он испытывал очень сильные сомнения по поводу того, что это послужило какой-то благой цели. Тем временем лорд Бернард, все еще посмеиваясь, оттолкнул назад свое кресло и встал на ноги.
— Сеанс окончен! — объявил он.
У Маллета упало сердце.
— Значит, вы так и не смогли вспомнить? — спросил он.
— Наоборот, я вспомнил все. И то, что вспомнил, это такой совершенно не относящийся к делу пустяк, что я могу лишь извиниться за то, что заставил вас зря потратить время.
— Об этом лучше судить мне, — парировал инспектор. — Так что же это было?
— Просто-напросто я собирался сказать вот что: «В связи с этим я вспомнил, что незабвенный Баллантайн остался должен мне деньги за этот свой драмкружок».
— Каким образом?
— За костюмы, парики и прочее. Когда я руководил постановкой, то заказал все это, а он должен был оплатить их потом, когда придет счет. Баллантайн не сделал этого к тому времени, когда его убили, и теперь поставщики париков и костюмов ополчились на меня.
— Полагаю, вы вполне могли бы переложить материальную ответственность на членов драмкружка, — предположил Маллет.
— Да, но как можно просить этих бедолаг, чтобы они заплатили? Они и так лишились своей работы. Нет, я не против того, чтобы заплатить. Я против того, что с меня пытаются содрать деньги за то, чего я не заказывал, за то, что вообще не использовалось в пьесе, и, более того, самую дорогую вещь из всего перечня. Это не такая уж большая сумма, но я возражаю против этого из принципа.
— О какой фирме идет речь?
— «Брэдуорти» — думаю, вам знакомо это название. Они находятся где-то неподалеку от «Друри-Лейн»[16]. Если вас это интересует, я поищу счет и покажу вам, из-за чего весь этот сыр-бор.
— Не стоит себя утруждать, — отказался Маллет. — Я могу вам сказать. Фирма «Брэдуорти» донимает вас из-за каштановой бороды и подбитого костюма, поставленных ими в «Лондон энд империал эстейтс ЛТД» где-то между августом и октябрем прошлого года.