К середине восьмидесятых, Анатолия Тришина знал весь город. Ну, или хотя бы та его часть, что посещала футбольный стадион. Таких болельщиков местная «торсида» не видывала.
Тришин всегда сидел на одном и том же месте. И это его место знали и не занимали. Впрочем – сидел, это ни совсем точно. На своё место он никогда не садился. Болеть он предпочитал стоя. А на этом пятом ряду лежала его верхняя одежда. Как только начинался матч, Тришин раздевался по пояс. И так вот по пояс голым болел за родную команду, неважно май был на дворе или ноябрь.
Способ «боления» был тоже не обычный. По пояс голый Тришин вставал в боевую позицию, очень напоминавшую позу Ленина на броневике и, раскачиваясь на полусогнутых ногах, начинал своё мини шоу.
- Светотехника, вперёд!- рычал Анатолий, выкидывая правую руку вперёд, словно толкал ею невидимое ядро.
Этот рык продолжался без остановки. В те моменты, когда команда защищалась, Тришин выдавал второй вариант своей кричалки.
-Светотехника, защита!
Если в ворота любимой команды назначали штрафной или угловой. Тришин кричал:
- Светотехника, вратарь!
Был ещё один вариант, который особенно поддерживался местной публикой.
- Судья… - дальше следовало нецензурное ругательство, причислявшее судью к сексуальным меньшинствам. Но это кричал не один Тришин. Иногда это скандировали хором.
Анатолий рычал без остановки.
В перерыве матча, он одевался и шёл в буфет. Там ему без очереди продавали стакан чая и беляш. Болельщики похлопывали его по плечу, хотя он этого и не любил. Кто-то пытался с ним заговорить, но безрезультатно. Говорить с ним можно было только до или после матча. На футболе он был весь в игре, как будто не смотрел матч, а сам в нём участвовал.
Со временем у него появились последователи. Теперь уже десять человек стояли на Восточной трибуне по пояс голыми и кричали:
- Светотехника вперёд!
Однажды на матче присутствовал местный партийный босс. Было это ещё во времена СССР. Команда шла в середине турнирной таблицы второй лиги.
- Что он там кричит? – спросил босс помощников.
- Светотехника, вперёд.
- А здесь слышится, как будто блюёт. Уберите его с трибуны.
- Слушаюсь.
К Тришину подошли два милиционеров. Весь стадион наблюдал за этим.
Когда его под руки уводили с трибуны, стадион свистел и топал. Судья матча даже остановил игру, такой поднялся гвалт на трибунах. Болельщики долго не унимались, а потом и вовсе потянулись к выходу, хотя шла лишь середина первого тайма. Остались немногие. Матч проходил в полной тишине, в которой отчётливо слышались крики игроков на поле и команды тренеров со скамейки.
На следующий матч партийный босс не пришёл. А Тришин стоял на своём пятом ряду.
- Светотехника, вперёд!
Ему много раз дарили призы как лучшему болельщику. Однажды подарили телевизор. Жена долго отказывалась верить, что он, не краденный, Тришин даже обиделся.
- Ты что за вора меня считаешь? Столько лет живём…
- Тебе же всё время майки, да кепки дарили, даже футбольные трусы были. Но что б телевизор…
С годами Тишин стал своеобразным талисманом клуба. В восемьдесят восьмом он сломал ногу и пропустил три домашние игры. Все три игры команда проиграла. За то первую же игру с Тришиным на трибунах – выиграла, да ещё и с крупным счётом.
Это не осталось незамеченным и способствовало рождению легенды о «фартовости» болельщика Тришина.
- С ним команда выигрывает.
- Конечно. Он так орёт. Что футболисты соперников боятся бегать рядом с Восточной трибуной.
- Наши-то к нему привыкли, а эти дёргаются.
Посмеивались болельщики команды.
Факт «фартовости» не скрылся от руководства клуба . Тришина стали брать и на гостевые матчи в фанатский сектор. Дорогу и питание оплачивал клуб.
Теперь Тришин почувствовал себя в своей стихии. То, что ему было пятьдесят, а его попутчикам меньше восемнадцати, Тришина несколько не смущало. Хоть они и называли его дед, сам он чувствовал себя гораздо моложе своих лет. Путешествовать по разным городам ему нравилось.
- Светотехника, вперёд! – раздавалось на стадионах зоны Центр.
Теперь Тришин стал заливать водкой не только поражения, но и победы. Победы стали теперь даже более отмечаемыми. После одной из таких попоек Тришин загремел на зону за хулиганство.