- Нет. Здесь не так нужно. Сначала сними воздушку. Фильтр воздушный сними. Ключом на тринадцать. Что? Не подходит. Возьми который подходит. Видишь гайку. Да не под фильтром, а сбоку… - давал Борис советы таксисту, копавшемуся в капоте автомобиля.
В другой раз, он долго разговаривал с молочницей, разносившей молоко по квартирам.
- Жирность сейчас не та. Везде молоко разбавляют. Я лет пять назад на молокопункте в Мельцанах оказался. Обычный такой молокопункт. Мы туда стройматериалы для ремонта привозили. Местные там каждый вечер молоко сдают. Привозят, кто, на чём может. Кто на тракторе, кто на мотоцикле, а кто и так на тележке прикатывает. Приёмщица записывает, кто сколько привёз. Потом всё сливают в большой чан. Утром приезжает молоковоз и увозит молоко. Везёт на молокозавод. Я раньше думал, что молоко на заводе бодяжат. Поэтому, думаю:
Борис стал говорить на тон ниже, словно сообщал что-то совершенно секретное.
- Раз такая возможность представилась. Надо попробовать, какое оно на вкус настоящее деревенское молоко. И что ты думаешь?
Борис с важным выражением лица, поднял вверх указательный палец.
- Это молоко ни чем от пакетного не отличается! Его уже в деревне водой разбавили.
Молочница сочувственно качала головой. Она была родом из Мельцан, но Борису, понятное дело, ничего не сказала.
В следующий раз он руководил укладкой шифера на соседский дом и даже отъезжал подальше, что бы посмотреть – ровно или нет, прибили первый лист. В итоге лист положили не ровно, крыша пошла наперекосяк и кровельщика пришлось отрывать весь первый ряд. Они обозлились и стали обзывать Бориса.
Если Бориса кто-то обижал или говорил ему грубости, инвалид отъезжал на безопасное расстояние и начинал осыпать обидчиков отборной руганью. Ругаясь, Борис чередовал русские ругательства с польскими. Было это очень эффектно . Особенно всем запомнилось :
- Курва!
и
- Мам то, а дупу!
Их он употреблял чаще всего.
Борис был поляк и католик. Большой католический крест всегда висел на его шее. И он не стеснялся его показывать.
- Это вера моя. С ней родился с ней и умру.
Как он оказался здесь, в сердце России? Загадка! Да и многое в жизни Бориса было покрыто завесой тайны. О своём прошлом он особенно не распространялся. По крупицам можно было собрать то, что у него был большой дом. Правда, на другом конце города. Да, пару раз он заикнулся, что много лет провёл на Дальнем Востоке. Об этом свидетельствовала и наколка якоря на руке с подписью «Находка».
Так и жил бы Борис в своём большом доме с женой и двумя дочерьми, не случись в стране «перестройка». Ясное дело, Борис подался в предприниматели.
Поначалу дела пошли в гору. Он ездил в Польшу. Возил туда втулки местного Механического завода. Оттуда вёз косметику и торговал ею на рынке. Потом открыл несколько торговых точек с бытовой химией. Как все терпел поборы бандитов и потихонечку богател. Тогда он ходил на своих ногах. Был энергичным и веселым, и было ему «чуть за пятьдесят».
В какой-то момент он понял, что жена его постарела. И что вокруг столько молодых и разведённых женщин. Сколько продолжался обман жены – нам неизвестно. В один из дней Борис собрал свои пожитки, уложил их в багажник «Таврии» и уехал жить к Верке – продавщице в его ларьке.
- Он не вернётся- смахнула слезу жена и пошла кормить старую собаку, вывшую перед этим всю ночь.
Дочери общение с отцом прекратили. Борис оставил им всё – дом, ларьки и даже старенькую «Таврию». Правда, от машины три женщины его первого семейства отказались.
- Глупые. В технике совсем не понимают. Она ещё лет двадцать будет бегать при должном уходе.
На новом месте Борис быстро обжился и несмотря на то, что получал немалую пенсию, открыл небольшой бизнес. Недалеко от дома находился авторынок. Борис каждое утро прогуливался по его рядам, ища себе клиентов.
- Ремонт. Ремонт двигателей. Установлю, поменяю любую деталь.
Одетый в рабочую спецодежду, он всем своим видом показывал, что ремонт будет быстрым и качественным. Вскоре в его автомастерской ( которую он оборудовал из старого Веркиного гаража) появились постоянные клиенты.
- Вот как Верке повезло – судачили соседки – И пенсию получает и машины ремонтирует, и дом чинит.
Правда сама Верка не особо это ценила и всё больше и больше стала прикладываться к бутылке.
Борис как мог, противился этому. Ругался. Даже бить пробовал. Вытаскивал её из местного вертепа, который в собственном доме содержала немая бабёнка по кличке «Гы-Гы».
Иногда он махал на неё рукой и тогда Верка сама приползала домой, в основном для того что бы поесть.