— В школе?
— В спортивной! Каратист я, понял? Отлепись от меня!
Максим улыбнулся и встал.
— А что за тачка хоть?
— «Нива», старая. Мне дедушка из своей коллекции отдал. Прикинь? Дорогая небось…
— Сочувствую.
— Не брал я жирафа, понял?!
Зазвенел звонок, и Елисей, толкнув какую-то девочку, убежал в класс.
*
К концу четвёртого урока возле расписания стало людно: холл заполонили бабушки-дедушки и старшие братья-сёстры. Максим скорее машинально искал знакомые лица, но их почему-то не было. Зато было несколько юных алкоголиков, девушка модельной внешности, а также парень, словно сошедший со страниц трудов Чезаре Ломброзо: с каким-то глупым лицом, хищными бегающими глазами, неопрятный, но какой-то чрезвычайно довольный собой. Проходя мимо Максима, парень с невероятным чувством превосходства посмотрел на него снизу вверх. Хорош типаж! Максим не очень верил в ранние труды доктора Ломброзо, тот и сам в них не верил к концу жизни, но этот гражданин был очень колоритным. Старшие сёстры смотрели на него с каким-то беспокойством, а он на них — с нескрываемой похотью. Одна из девушек даже перешла к другой стене.
Максим было подумал, что это — хороший кандидат, но как-то глупо это выглядело… Меж тем, странный парень начал старательно причёсываться, очевидно, считая, что может своими разлеплёнными золотыми кудрями кого-то впечатлить.
Прозвенел звонок, и минут через десять со стороны раздевалок потянулись дети из разных классов. Елисея забирала очень скромно, но подчёркнуто аккуратно одетая, совсем молодая девушка. Судя по всему, она была мамой Елисея, а не старшей сестрой, как сначала подумал Максим. Она с нежностью посмотрела на мальчика и поправила на нём куртку, но целовать при всех не стала: сохраняет имидж сына. Елисей попрощался с несколькими мальчиками и сам, как-то очень по-взрослому, взял девушку за руку.
— Пошли, мам.
Одного из предполагаемых подручных Елисея забирал дедушка — усатый и статный майор МЧС. А вот другого — тот самый странный парень. Маша в компании ещё нескольких девочек вышла ещё через пять минут.
— Девчонки, это — мой брат Макс!
Максим чуть поклонился и приподнял воображаемую шляпу.
— Дамы, весьма польщён!
Девочки засмеялись.
— Макс, представляешь, у Полинки пропал кот!
— Настоящий или игрушечный?
— Настоящий, — горько вздохнула одна из девочек, — он вчера сидел у окна и пропал…
— Может, он… — начал Максим.
— Мы на первом этаже живём.
— Может, вернётся?
Девочка кивнула. Её взяла за руку смутно знакомая девушка и увела. Остальных девочек также быстро разобрали. Максим взял Машу за руку, и они вышли. Накрапывал дождь.
Максим не жил здесь практически с момента, когда мама вышла замуж за Евгения. Бабушка с дедушкой забрали его в Москву, и он лишь изредка приезжал на выходные. Например, понянчиться с Машей. Вот как сейчас.
— Слушай, а Йося твой точно не дома?
— Конечно. Откуда бы ему там взяться?
Максим вспомнил, с каким раздражением Евгений говорил о Йосе утром.
— Скажи, а у Артёма или, кажется, Демида есть братья?
— Да, у обоих.
— А как их фамилии?
— Савельев и Пущин.
— А ты не знаешь, как их братьев зовут?
— Нет…
Маша погрустнела, но затем улыбнулась и посмотрела на Максима.
— Ты ведёшь расследование?
— Ну, расследование — это громко сказано.
— Спасибо, Макс, — улыбнулась она, — и какие у тебя есть версии?
— Может, жираф завалился за шкаф? Или лежит средь кладбищенских плит…
— Не пугай меня, — вновь погрустнела она, — надеюсь, с ним всё хорошо… Он где-то сидит и ждёт, когда его найдут.
— Найдётся Иосиф где-то, и раньше, чем кончится лето.
— Я не смогу не спать так долго!
— Нас учили, что механистическое стихосложение — признак шизофрении. Прости, я — псих, наверное.
— Нет, Макс.
Зазвонил телефон. Мама.