Оказывается, можно. И даже нужно, пояснил наш гость, который в свою очередь впал в крайнее недоумение от нашего дикого невежества: ведь в докладе товарища Хрущева столько сказано о сталинских злодеяниях! «Вы что, газет тут не читаете, политинформаций с вами не ведут?» — по-моему, именно так он и спросил.
Ну что ты будешь делать, давал же себе зарок не трогать больную тему, не приставать к Наташе с расспросами о предстоящей операции — нет, скорпионий характер все же сработал! Ее истязаю, себя жалею смертельно, пытаю каждую заглянувшую в палату медсестру, и выглядит это фальшиво до отвращения:
— Не скажете ли, милочка, раз уж вы здесь оказались, что там Павел Иосифович надумал со мной сделать? Не на следующей неделе, не во вторник ли? А под каким наркозом? Ах, ничего не знаете, давно профессора не встречали, так-так, я, представьте, тоже. Что ж, надо будет порасспросить Веронику… — и тут уже можно было поклясться, что до завтрашнего утра никакая Вероника сюда и носа не сунет, равно как Аллочка, Любочка, Танечка и прочие мои мучительницы-спасительницы!
К вечеру, как обычно, «заглянул на огонек» Борис Ефимович, хирург-дежурант. Он брал на себя ночные смены, обслуживал тех, кого доставляла «скорая», но, естественно, присматривал и за постоянной клиентурой. Доктор был всего на год-другой старше меня, и мы с ним подружились. Он дежурил через день и всегда коротал возле моей койки выдавшееся свободное время. К нему, единственному, я старался не приставать, и он это ценил, позволяя себе изредка некоторые откровения на мой счет. Например: крепись, старичок, худшее у тебя позади, наши корифеи скоро поставят тебя на ноги, а что до рук… Ну, не на руках же тебе ходить, в самом деле! Да они, в принципе, и сохранятся, действовать ими ты, так сказать, сможешь, и вообще говорить об этом преждевременно, лежи себе, набирайся сил, а мы для тебя все сотворим в лучшем виде.
Однако в тот вечер я и ему исхитрился закатить сцену, только не успел набезобразничать в полном объеме — Бориса вызвали в операционную. Грешен, я было заподозрил, что он заранее договорился с сестричкой и она вытребовала его в нужный момент, но то была подленькая мыслишка. Минут через пятнадцать хирург вернулся в палату и с гордостью объявил, что поставил, судя по всему, рекорд микрорайона: провел операцию аппендицита за десять минут:
— Повезло, я сразу нащупал отросток и удалил его, а уж обрабатывать полость и шить живот оставил на долю ассистента. Решил поспешить сюда, а то ты чересчур буйный сегодня. Между прочим, на твоей совести останется, что я даже не стал дожидаться, когда его возьмет анестезия, начал, можно сказать, прямо по живому. Он подергался, поерзал минутку и успокоился, заморозка взяла свое.
Пятый курс прошел под знаком распределения на работу. Легендарная организация — Главное управление Северного морского пути (ГУСМП) — никогда прежде не брала на работу географов-гляциологов или географов-мерзлотоведов, их не было ни на одной полярной станции. Однако существовало джентльменское соглашение между нашей кафедрой и начальником ГУСМП адмиралом Бурхановым о том, что нескольких выпускников 1955 года арктические власти трудоустроят на различных полярных станциях.
И вот в начале июня из Главсевморпути пришло сообщение, что работа в Арктике для нас обоих нашлась и мы можем в ближайшее же время отправиться на полярную станцию «Русская Гавань». Мы с Наташей кинулись к географической карте. Вот он, архипелаг Новая Земля, вот его Северный остров, вот северо-западное побережье этого острова с крошечной вмятиной — так выглядит Русская Гавань с одноименной зимовкой на карте мира. Затем мы обратились к комплектам журналов «Советская Арктика», «Проблемы Арктики», «Бюллетеня Всесоюзного Арктического института», надеясь разузнать как можно больше о тех краях.
Уготованное нам «теплое» местечко, судя по всему, выглядело восхитительно. Легендарная, открытая, по-видимому, тысячу лет назад древними поморами Новая Земля, красавица-бухта чуть южнее известного каждому школьнику мыса Желания. С высоких гор в «наш» залив сползал широкий и длинный ледник Шокальского, рождавший большие и малые айсберги. Вероятно, арктическое руководство решило наконец уделить внимание этому природному феномену, поскольку плавучие ледяные горы играют далеко не последнюю роль в безопасности навигаций в северных морях (достаточно вспомнить гибель «Титаника»), Так в штатном расписании радиометеостанции «Русская Гавань» появилось совершенно небывалое штатное место инженера-географа высшей квалификации! Поскольку на вторую такую же экзотическую должность да на той же крохотной полярной станции ГУСМП уже «расщедриться» не мог, Наташе дали чин метеоролога-наблюдателя.