ГРИШКА. Потом.
Выходит в подъезд, закрывает дверь.
Темно. Капустина лежит на диване в комнате, смотрит в спинку.
Входит Плотная женщина.
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Галь… Галь…
КАПУСТИНА. Да.
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Мне дежурить надо, на смену. Я тебе Томку оставлю…
КАПУСТИНА. Пусть тоже идет.
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Это нет.
КАПУСТИНА. Я одна хочу.
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Нет. Или к нам пошли.
КАПУСТИНА. Не хочу.
ПЛОТНАЯ ЖЕНЩИНА. Тогда Томка здесь будет. (Помолчала.) Там еще осталось с поминок, я к себе побоялась. Мой найдет — выжрет. Ты тоже не трогай. На девять дней пусть. А пироги с котлетами ешьте с Томкой. (Помолчала.) Опаздываю уже я…
Капустина не отвечает.
Женщина стоит какое-то время в проеме, потом уходит.
Слышны неразборчивые голоса. Смолкают. Хлопает дверь. Шаги по снегу. Тишина. Сдерживаемый кашель на кухне. Скрип стула.
Капустина садится на диване. Смотрит в пустоту. Встает. Идет на кухню.
Томка (дочь плотной женщины), сидящая за столом, увидев Капустину, напугано выпрямляется.
Капустина нагибается под стол. Вынимает бутылки водки.
ТОМКА. Мамка сказала, нельзя…
Капустина молча складывает водку в хозяйственную сумку. Выходит. Идет в прихожую, одевается. Выходит на улицу, вытаскивает из сарая сварные санки с ручкой-дугой сзади. Ставит в них сумку, заходит в сарай, чем-то там гремит в темноте.
Томка возникает в дверном проеме сарая.
ТОМКА. Мамка меня убьет…
КАПУСТИНА. Я тебя убью…
Горит грязное окно частного дома. За ним несколько забулдыг и Капустина. Сидят за столом. Капустина ставит на стол бутылку водки. Её быстро откупоривают и разливают. Капустина не пьет.
Один из мужиков хватает её за грудь, лезет целовать, жестом показывает, чтобы доставала еще.
Капустина убирает его руку и, судя по губам, отвечает: «Пошли».
Встает и уходит.
Двое мужиков идут за ней.
Гришка в обуви и одежде ходит по квартире. Свет только в ванной. Из крана льется вода. Гришка что-то колупает у зеркала над раковиной.
Вынимает из ванной ведро с водой. Несет его в туалет, ставит на пол. Садится на унитаз.
Снимает пальто. Загибает левый рукав и быстро по диагонали чем-то проводит по запястью. Сует левую руку в ведро с водой. Ложится на свои колени, закрыв голову второй рукой.
ГРИШКА. Не надо мне ничего говорить… Ага… Иди в жопу… А кто? Он помочь пошел вообще-то… Ты много помогаешь… Вообще распомогался, козлина… Понял ты кто?… Чмо ты… И чё? А мне на это чмо насрать… Понял? Мне насрать… Чё? Раньше надо было думать… когда придумывал всё это… Вот такое… Сам знаешь какое… Дак, если у тебя руки из жопы растут, туда и иди… А я тебе ничем помочь не могу… Всё, иди в жопу, слышал… И не дай Бог ты еще в моей жизни попадешься… вешайся сразу… Всё, я тебя не слушаю больше… не слушаю… не слушаю…
Плотнее обхватывает голову рукой.
На зеркале в ванной лежит разломанная одноразовая бритва.
Мужчина в носках идет по городу.
Двое мужиков-забулдыг раскапывают свежую могилу. Два деревянных крестика и венки лежат в стороне. Подмерзшие комья земли летят, засыпая их.
Капустина вглядывается вдаль. Темно.
Гришка сидит на унитазе, опустив голову на колени.
В ведре черная вода.
Гришка не шевелится.
Мужчина в носках поскальзывается и падает, ударившись затылком об лед. У него белые обледеневшие ступни. Мужчина поднимается.
Мужики-забулдыги пьют водку из горлышек, сидя на лавочке возле могилы. Они уже никакие.
Капустина стоит напротив них.
ПЕРВЫЙ. Чё-то тут как-то всё хитро у тебя… Рыли, рыли, не дорыли, а теперь — идете. Чё-то ты, Галькина, темнишь… Темнишь… По полной темнишь… Серый, чё у неё там?
СЕРЫЙ (едва шевеля губами). Клад ё…
КАПУСТИНА. Да кого ты слушаешь… Документы там, я ж говорила… Пей вон…
Подталкивает его руку с бутылкой.