Ясна кивнула и покорилась. Но вечером тихонько окликнула Яра и попросила справить ей лук и стрелы. Драться и сражаться она так и не научилась должным образом, но стрелять у неё немного получалось, лишь бы приноровиться. Когда мужчина принёс всё, Ясна стала не только пропадать у источника, но и тренировать меткость на запретном склоне.
Глава 18
Твоя земля — не моя земля,
Но небо даж богам едино.
И коль закручинишь ты,
Помни есть звёзды для нас двоих.
(забытая песня древних странников,
бытовавшая на заре Старой Правды)
Боль первых дней утихла, сменившись лёгкостью во всём теле и блаженством. Поток силы продолжал водопадом низвергаться в сферу дара, круша всё, что вставало на его пути. Но Мале ужасно хотелось есть и пить. Она не знала точно сколько уже провела дней или недель в Перерождающемся мире, но, несмотря на голод, продолжала идти по странному лесу дальше. И сил не уменьшалось — за день удавалось покрыть столько же вёрст, что и дома. Иногда девушка набредала на ручьи и мелкие речушки, с чистой, прохладной и манящей водой, только волховица позволяла себе лишь немного умыться перед тем, как идти дальше.
Страх, ужас, одиночество утонули в нахлынувшем потоке и спрятались так глубоко, будто их и не было. Будто бы не было тех часов слабости, которые пролились слезами, как не было и слёз. Осталось только важное — сила и поиск обратных Врат.
Мала побрела дальше. Не было смысла выбирать направление, ведь куда ни пойди будет ждать неизвестность. И кругом чуждый лес, с пёстрыми листьями, цветами и ягодами размером с кулак и больше, и небо без солнца и звёзд, просто то светлое, то тёмное. Да и что кроме попыток разослать светлячков вокруг, дабы они послужили глазами и ушами, она могла. И если по началу их и дюжины не набиралось, то теперь волховица разом правила более чем сотней и с каждым днём к их сонму прибавляла ещё несколько.
Свет не становился ярче или бледнее, поэтому Мала не могла понять сколько времени до темноты, которая обрушится стремительно. Но девушка вдруг остановилась и все её светлячки устремились обратно к ней, слились в единый шар и скрылись в теле. Волховица напряглась и приготовилась — рядом был зверь.
Земля в дюжине шагов от Малы зашевелилась — это оказались не заросли, а спина спящего чудища, проснувшегося, учуяв чужую силу. Зверь встряхнулся, сбрасывая нападавшие листья, и стремительно в два прыжка развернулся и предстал перед девушкой. Морда, похожая на волчью и медвежью разом, нависала с высоты двух саженей и почти без шеи переходила в тело, покрытое зеленовато-синим с вкраплением красного мехом. Два хвоста взметнулись по обе стороны и, хлестнув по бокам, легли на землю возле лап, от когтей и почти до середины покрытых чёрной, похожей на рыбью, чешуёй. Девушка и зверь рассматривали друг друга едва ли мгновение, когда от чудища донёсся низкий раскатистый рык. И Мала бросилась бежать, даже не подумав сражаться. А за спиной рычание становилось всё громче, всё страшней.
Короткая погоня завершилась падением. Мала не заметила узкую расщелину и прямо ухнула в неё. Полёт вниз спас от зверя, но… девушка билась о камни по обе стороны расселины и изо всех сил пыталась замедлить падение. В ход шли руки, ноги и дар, но стены оказались неровными и скользкими, за них надёжно ухватиться так и не получилось. Дно расщелины встретило волховицу жестоким ударом и солоноватыми брызгами.
Нестерпимо болели руки, особенно пальцы, ноги, особенно покалеченные стопы, да и спина горела. Мала чувствовала каждую сломанную кость и разодранную кожу, каждый лоскутик. А над ней высоко-высоко виднелась толщиной с волос полоска неба. И только сила продолжила вливаться в дар удвоенным потоком. Девушка долго лежала без движения, только отчаянно пыталась помочь телу исцелиться, насколько хватало умений. А умения были, если смотреть лишь на свежие раны, забыв об иных хворях. Сила, рвущаяся уже из сферы, текла с кровью и несла в себе тень лекарского дара, она мягко обволакивала осколки, штопала разрывы и укутывала боль, баюкая девушку.
— Мама, ты ведь так опечалишься, коль я не смогу защитить и устроить сестру в безопасности. — Прошептала Мала, силясь не закрыть глаза, цепляясь за проблеск света. — Прости меня, мама, прости меня. Я оставила Яснушку одну. Мама, помоги, мама. — Девушка попыталась дотянуться до вретища на поясе, но рука обмякла и упала, лишь скользнув по висящему рядом оберегу.