Дни потянулись, заполненные стуком топоров и запахом сырой древесины. Дел хватало всем — надо было участок расчистить, камнями и плахами выложить, что-то выкопать, где-то присыпать, моха набрать и просушить. Да и делать всё по уму и по совести, а не как придётся. Работа спорилась, утомляла тело, веселила душу — сруб рос и уже вровень плеч стал.
И вот в одно утро Милен с самого рассвета ходит угрюм и не кушавши, только воду пил. Но дело делал, да где с голоду сил набраться? Вот и пошла в разлад вся работа, и больше не весело стало. Начали доискиваться что ж случилась, может где в укроме повздорил с кем, так отмалчивается. Так бы и осталось всё, но мимо Ясна проходила и часть допроса услышала. Остановилась, пригляделась:
— А что за щёку хватаешься? Болит? — спросила она.
— Откуда знаешь? — удивился Милен, повернувшись к волховице.
— Догадалась. Рассказывай, давно ли и сильно ли болит? — она подошла ближе и, сосредоточив немного силы на концах пальцев, прикоснулась к его щеке, прислушалась.
— Да утром как в зуб ударило и теперь не задеть. Он там и раньше, бывало, ныл, но что же с ним сделаешь, — попытался отговориться Милен.
— Подожди здесь, вернусь.
Ясна быстрыми шагами направилась к кострам, где была согретая вода и припасы. Она высыпала шепотку соли в чашку и плеснула на неё большую ложку кипятка, размешала и как могла остудила на обратном пути. Там уже вручила получившееся лекарство Милену и велела набрать в рот солёной воды и держать вокруг больного зуба. А сама приложила ладонь к щеке больного и закрыла глаза — так ей было легче отрешиться.
Пока все смотрели за происходящим, Ясна осторожно направляла пучки собственной силы, окружая ими вгрызшегося в зуб толстого уродливого бесика. Он скалился, вертелся и никак не хотел быть изгнанным с облюбованного места. Девушка нахмурилась и усилила сеть, пока, наконец, не поймала Зубного Хворю и не вытащила его в воду.
— Плюй! — скомандовала Ясна, отдёрнув руку.
Милен, морщившийся оттого, что соль усилила зубную боль, выплюнул воду и замер в удивлении. Ему вдруг стало очень легко, когда вся боль ушла, будто её и не было.
— На это место — Ясна показала куда упал плевок — положите горячих углей, а потом об этом и забыть можно.
Девушка повернулась и ушла дальше помогать мох просушивать, оставив за собой тишину. Мужчины переглянулись, и Прозор отправил одного из стоявших рядом парней за углями. На лицах всех их, особенно исцелённого, застыло удивление. Так они и молчали, пока кто-то не пробормотал «Вот вам и сиротки-неумехи…».
Уже через час работа вернулась в прошлое русло, но к вечеру все знали о случившемся. А после вечерней трапезы вдруг всех стала интересовать Ясна — её засыпали вопросами «А это сможешь полечить?», «Лекарь или знахарь» и многими подобными. Девушка растерялась и стушевалась от такого внимания, но постаралась отвечать не совсем уж тихим голосом, рассказала, что она как волховица лекарка и училась и у других волхвов, и у простых лекарей, без особого дара, даже у повитухи немного поучиться получилось.
Через три дня новость разошлась по всем деревням, что стоят за Последней рекой, и к стройке на склоне горы потянулись хворые отовсюду. Ясне стало не до помощи остальным девушкам, она все свои время и силы отдавала лечению людей. К вечеру волховица уже падала от усталости, но засыпала с улыбкой. За все свои пятнадцать лет она не чувствовала себя такой нужной как сейчас, даже если и тратила себя на лечение простых недугов.
Двор для сестёр построили чуть больше чем за четыре недели. Как только кметы разглядели умения Ясны, они больше не спорили с Малой о размере дома и построек, они даже разметили и построили добротный жилой пристрой с отдельной маленькой печуркой. А молодые кметы справили лавки, полки, столы и сундуки, хоть и без замков и оковок, чтобы в доме не было совсем уж пусто. Да и кметки подарили полотна и принесли чёрного петуха для обрядов новоселья и помогли перья собрать в метёлочки и обмести ими углы, двери и окна.
Вечером после новоселья все они, и сёстры, и строившие двор кметы устроили большой праздник, завершившийся далеко заполночь. Наутро разошлись довольные друг другом и унося с собой обещанные мешочки живики.
Глава 4
Нитку к нитке подбиваю,
Вслед за челноком.