Вот и поместье. Ворота распахнуты, а прямо перед ними в одной цепи вниз утоптанная и укатанная дорога разделяется надвое. Одна половина уходит к Последней, и по ней возвращалась Мала, а вторая бежит к деревням и наверняка дальше ещё разделится несколько раз, чтоб можно было до каждой добраться. И люди, десятки людей живут и трудятся, у них горящая пора. Огороды на склоне, даже небольшое поле чуть дальше, а ниже у ручья дымит и звенит кузница, а где-то за забором сердито закричал петух.
Впервые за все десятки и сотни дней с ухода к Вратам, волховица отпустила тревогу — дома всё хорошо, и даже лучше прежнего. Но пока она улыбалась, любуясь полным жизни поместьем, её заметили.
— Старшая Мала вернулась! — выкрикнул поверивший, наконец, своим глазам отрок. Мала узнала его, он был среди сирот. — Вернулась!
Его крик подхватили и вмиг разнесли от края до края, по полям и к лесу. И тут же из хворого дома выбежала Ясна, растеряв свое величие волховицы и хозяйки всех дворов на этой горе. Младшая сестра с неверием в глазах бежала вниз по склону, пока не влетела в объятья старшей. И только тогда, вдохнув запах пота и дороги, поверила — вернулась, но не отпустила, а лишь крепче обняла, уткнувшись в плечо. Мала на мгновение замерла, а потом обняла сестрёнку в ответ.
— Я вернулась. Я, наконец, вернулась, — тихо сказала она. Они долго стояли, обнявшись, пока Мала мягко не высвободилась. — Идём. А я тебе, как и обещала, гостинцев привезла.
— Пряники? — настороженно улыбнулась Ясна.
— Пряники тоже, но посмотри на это. — Мала достала из одной из сумок свёрток в локоть размером и протянула его сестре. — Посмотри.
Ясна распутала завязки, развернула и запрыгала от восторга, будто не распоряжается скоро уж сотней людей под своей рукой, а девица на выданье, увидевшая бусики. Волховица прижала ткань с подарком, счастливо улыбаясь и смеясь.
— Идём, идём домой. Мне тебе столько нужно рассказать! Да и ты с дороги устала. Сейчас, сейчас всё сделаем!
Младшая потянула за руку сестру, по пути кивнув нескольким зевакам позаботиться о лошади и её поклаже. И жители поместья удивлялись, глядя на своих волховиц. Они давно не видели Малу, а сейчас трепетали от её взглядов, почтительно кланяясь, да и Ясна, обычно спокойная, похорошела от улыбки, достающей до самого сердца и согревающего его.
Яр и Вереея смотрели за встречей из толпы зевак и радовались так же, как и волховицы. Они поспешили разогнать всех по делам: протопить баню, сготовить праздничные кушанья к вечере и проследить, чтобы к девушкам до утра никто и носа не сунул!
Пару часов спустя сёстры уже сидели в своей горнице, старшая всё же достала привезённые пряники, а младшая расчёсывала широким гребнем ещё влажные волосы и слушала рассказы о землях за Последней до Врат и обратно, вспоминала наставников из Ветрища и благодарного Звягу… А на столе рядом с чернилами и бумагой лежал наполовину выпутанный из мешка ком розовой соли, купленный близь раскопа, да на тарелке привезённые сладости и рядом кувшин ароматного взвара из Ясной собранных трав.
Утром Мала достала из котомок и сумок пошитые по пути одежды для сестры — кисейную волховку и белоснежную сорочку. Всё расшито, хоть и не золотом, но ярко и подобающе той, кто несёт исцеление. Ясна обрадовалась, но… не решилась тут же примерить красивые одежды, ведь сердце кольнула почти забытая тоска о маме.
— Мать оставляла тебе золото. Время скорби уже прошло, так может наденешь его, вместо бронзы? Да и я вышивку подбирала под те колты, повторяла их узоры, — улыбнулась Мала, зная сомненья сестрёнки. — Пора показать себя, княжиня Ясна!
Ясна засмеялась и вытерла выступившие слёзы новой рубахой. Нежную кожу царапнуло заломом, а потом гладкая ткань ласково коснулась лица, извиняясь за мимолётную боль. Девушке показалось, что новая волховка пахла дальней дорогой и каплями крови с исколотых пальцев сестры. Хотя… как давно швейная игла могла навредить ей? Сколько Ясна себя помнила, старшая не только была проворна с рукоделиями, но и не боялась подобной мелочи. Пальцы, ладони — все они были в мозолях, которые не всякая игла пробьёт, а если и проколет, то до крови не дотянется.
— Хорошо, — Ясна улыбнулась, закрыв глаза и сжимая тонкую ткань. — Сегодня у нас праздник, сегодня я буду нарядной. А ты?