Ясна кожей ощущала неправильность происходящего, но не могла переломить себя. Она молчала. Яр ушел к своей семье, только Блажик остался рядом. Девушка кивнула и вскоре ушла. Она неспеша прогуливалась меж оцветавших яблонь, прислушивалась к голосам у костра возле лечебного дома и поднималась к их с Малой дому. До ворот оставалось несколько шагов, когда из-за спины донеслось:
— Она вернётся. Обязательно вернётся. Старшая сестра Мала нас не бросит. Я это знаю.
— Я тоже в это верю, — Ясна улыбнулась, но глаза остались спокойными. — Сестра не пропадёт, она вернётся ко мне.
Благояр ушел к своим воинам, из которых получится добрая дружина, а Ясна заглянула в дом, а потом поднялась по приставной лестнице на крышу. Весенний ветер трепал распущенные волосы, путая их и выплетая странный узор, но звёзды разлетались по миру и взгляд молодой волховицы спрашивал у них о прошлом, настоящем и будущем. А далеко внизу смеялись девушки и юноши, готовые всю жизнь прожить на новой родине.
Последняя река, бегущая в двух днях на западе отделяет жизнь беглецов и изгнанников от всего остального, даже купцы с их караванами предпочитают оставаться на том берегу. Но четыре года, только четыре года и эти земли перестали быть проклятием, отчаянием и концом пути. Теперь на склоне стояло их поместье, ставшее надеждой для переселившихся и пустивших корни и для ищущих новый дом. Ясна, наверное, впервые почувствовала это, глядя из звездопада на взмывающие вверх искры костров. И они с Малой стали частью этой надежды.
Девушка достала треснувший поминальник, пристроила в корнях рогов и запустила к нему светлячка, раз уж нельзя было зажечь масло. Ясна устроилась рядом с ним и всмотрелась в горизонт за далёкой Последней.
— Мала, сестра, вернись скорей. Ты нужна мне, ты нужна им и нашей общей надежде. Я не справляюсь одна. Мне по ночам снятся кошмары о том, что ты не вернёшься, что тебя уже нет и мне приходится готовить новый поминальник. А когда о твоей смерти узнают остальные в поместье, они отвернутся от меня, решив что со мной не осталось ни удачи, ни правды. Так что где бы ты ни была, пришли весточку… домой.
Когда же смех утих и костры догорели, Ясна уже была у источника. В этой пещере девушка в последние годы просиживала так долго, что её лицо потеряло цвет, прилипший в путешествии сюда, и стало бледным словно зыбкий туман силы, наполняющий воздух, и лишь глаза в обрамлении чёрных ресниц казались ярче. Да и сфера заметно очистилась — волховица не пыталась добраться до границ со всех сторон, просто выламывала камень за камнем вокруг устья, да и нижнюю часть — основу дара — смогла очистить почти до самой границы. Она гордилась достигнутым.
Вот и в этот раз Ясна погрузилась в сферу, притянула побольше силы, собрав её в топорик, и принялась за дело. А пока удар за ударом откалывали крохи от камня, призадумалась. Неделю как к ним пришел караван, а с ним и пятеро жаждущих исцеления. И в этот раз бесики Хворей оказались не мелкими, а очень жирными и наплодившимися. Всю неделю волховица вылавливала и изгоняла их, едва справилась, настолько сильными они были. Теперь бы порадоваться, да не получается. Тех больных даже у костра сегодня Ясна не увидела и знала почему. Бесики успели вдоволь нарезвиться и учинить множество разрушений. И пока всё не починить о выздоровлении и речи быть не может.
Тук, тук, тук, стучал топорик силы о камни сферы. А волховица уже составляла снадобье:
Заварить шишки хмеля, немного корня девясильника, несколько цветков дозорника? Слабовато, но для начала сгодится, пока силы возвращаться к людям не начнут. А что потом? Смешать тыкву с наперстянкой и кедровыми иголками? Или лучше сперва на мёде замешать толчёные орехи и чеснок? Жалко вишни урожая почти не было, а цветки собрать и приготовить не поможет так же сильно. Хоть их и можно добавить к хмелю и дозорнику. Двоим должно помочь, а остальным.
Тук, тук, тук, а мысли уже снова поскакали по травам из лечебников и тому, что осталось на полочках и в мешочках под потолком. Лишь к рассвету девушка нашла для каждого свой путь к исцелению. Пора было возвращаться в поместье.
Глава 21
Мама, мама, а откуда на небе звёзды?
А звёздам не страшно, ведь ночью на небе темно?
(ребёнок спросил у мамы)
Мала просыпалась медленно, сон, будто накрывший её тяжёлой периной, не хотел отпускать. Руки, ноги и всё тело словно было набито нагретым под солнцем пухом, таким лёгким оно казалось, но земля тянула к себе. И нега затопила всё, что страшно было шевельнутся — исчезнет, уступит усталости и боли. И раз за разом девушка силилась открыть глаза, но проваливалась обратно в уютную темноту.
Так приятно было замереть и слушать журчание ручья и тихий плеск воды, но Мала открыла глаза и перевернулась на спину, а потом и поднялась, потянулась. Воздух пах радостью и цветами и девушка впервые за долгое время почувствовала себя отдохнувшей. Все раны и переломы зажили, и по венам текла вплеснувшаяся из дара сила. Волховица развела руки, обнимая мир и выпуская без счёта светлячков, звёздами прыснувших по округе.
Пока огоньки осматривали озеро и стену плато, Мала заглянула в свою сферу, проследовала за потоком, мечущимся от грани к грани и оказалась в пустоте. Все преграды между устьем и до первого предела вымело, не оставив и песчинки мусора. Силу же больше ничего не сдерживало и осталось только разбить последнюю преграду и открыть для себя дорогу дальше. Ликование, будто бы сон так и не закончился, охватило девушку и она засмеялась, а светлячки заплясали под её охрипший голос.
Стремительно начало темнеть и ночь обрушилась на этот Край, только сонмы огоньков сияли вместо звёзд и казалось, будто это не странный далёкий мир, а лес где-то у подножия гор рядом с домом. Мала сидела на земле и старалась успокоиться, но чувства пьянили и разрывали сердце. Прошло два дня, прежде чем девушка сумела справиться с собой и вернулась в сферу.
Мала вспоминала всё, что знала о разрушении барьера и пядь за пядью осматривала границу, пытаясь почувствовать слабое место. Только не получилось — тонкий, будто крыло бабочки, но прочней гранита, без изъяна, словно мечта. Волховица спустилась вниз прямо под устье, рассудив, что годы ударов потока должны быть износить преграду. Девушка потянула к себе волны силы, бушующие в сфере и водопадом льющиеся в неё и сжала в подобие топора. Размахнулась и с криком ударила грань под ногами и ничего не вышло. Мала рассеяла силу и вновь собрала её кузнечным молотом, обрушила один за другим с дюжину ударов, и ей показалось, что барьер дрогнул.
Бить, пока не проломишь? Именно так рассказывали о прорыве у источника. Но Мала помнила достоинства и изъяны этого пути — можно было прорваться дальше, стоило хоть где-то соприкоснуться с барьером, но пролом станет вторым устьем и волхву придётся долгие годы расширять дыру, не забывая и пробиваться во второй сфере.
Другим путём было использовать силу двенадцати волхвов, готовых пожертвовать своим даром. В заметках, купленных у Хранителей Калитошей, поминали его, как речь заходила о прорыве. Они говорили, что так сделать проще и быстрей, чем пробиваться удар за ударом. А Край не вечен и может исчезнуть, поэтому всё время уходило на поиск выхода.
Время… значит пришла пора попробовать себя в охоте!
Мала привела себя в порядок, насколько получилось, умылась и уверенным шагом отправилась через лес искать замену дюжине волхвов. Светлячки частым бреднем проходились по земле и небу, покрывая по несколько вёрст в каждую сторону. Почти сразу девушка нашла следы чьи-то перепончатых лап и устремилась в том направлении.
Через две версты волховица стянула поближе поисковые огонёчки и притушила их, а сама медленно, разглядывая каждый след и лес вокруг, пошла вперёд. Если бы она была дома, то решила бы, что рядом должно быть болото — под ногами от каждого шага проступала мутная жижа, а сама земля и до половины стволы деревьев покрывал… мох? Или это какие-то мелкие, толщиной с иголку, грибы? И следы вели вглубь топкой заросшей изложины.