Юрка и Горька вышли на улицу. Там к ним подошло несколько ребят. Завязался разговор... Потом появился Женька. Увидев Юрку, обрадованно кинулся к нему, протянул руку.
—Таким не подаю!—отрезал тот.
Женька растерянно замигал, с удивлением спросил:
— Ты чего?
— Сам знаешь!—вмешался Горька.— За это в рожу полагается...
— Точно,- поддержал его Федька.— Неужто, Юрка, не врежешь?
— Не трухай,— подзадоривал Горька.— Если что — поможем!
Юрка был очень зол на Женьку, но драться ему не хотелось. Однако Горька и Федька начали подталкивать его к Женьке. А тот, чтобы не стукнуться лбами, резко уперся руками в Юркину грудь...
— Ах ты, драться?—закричал, заметив это, Горька. — Дай ему сдачи.
Юрка видел, что Женька и не думал драться. И все же он как-то неожиданно даже для себя несильно ударил его по лицу. Женька хотел было ответить тем же, но сдержался и только укоризненно выдавил:
— Эх, ты!
Юрку это обескуражило, ему стало стыдно. Он разозлился на себя и на ребят. Грубо растолкал мальчишек и убежал во двор... Под вечер Юрка слонялся в саду, украдкой поглядывая на соседский двор. Когда там появился Женька, сделал вид, что собирается лезть на березу.
— Юрка!— услышал он Женькин голос.— Ты за что это меня, а?
— Будто не знаешь?—Юрка снова разозлился, хотя только что был готов все простить товарищу.
— Нет.
— Кто у нас огурцы межевал?—зло спросил Юрка.
Женька вначале рот раскрыл от удивления, потом хмыкнул:
— Это Горька наклепал, да?
— Мало ли кто.
— Эх, ты!— Женька вздохнул, затем сердито сказал: — Я ему еще всыплю за вранье... за ваши огурцы...
И Юрка все понял. Понял, как просто обвел его Вокруг пальца Горька. И он сам хорош: поверил в такую чепуху.
— Жень,— жалобно сказал он после некоторого замешательства,— знаешь что?
— Ну?
— Ты... меня... ты сделаешь, если я тебя попрошу?
— Ладно, если смогу,— сразу согласился Женька.— Чего тебе?
— Дай мне... — Юрка запнулся,— стукни мне... раз, а?
Женька расхохотался.
— Ну, серьезно,— сказал Юрка.
— Да пошел ты, знаешь, куда?—рассердился Женька,—Я лучше Горьке врежу,— и снова хмыкнул:—А потом уж тебе, ладно?
Юрке как-то враз стало легко, и он заулыбался...
Глава девятая
Первого сентября Юрка с Женькой пошли в школу. Но уже не в ту, что стояла в Широком переулке: там сейчас находился военный госпиталь. Они направились в конец своей улицы, где стоял малюсенький заводик, именуемый «чугункой». Рядом с ним вытянулись низенькие дряхлые бараки. Их называли «березинскими»— по фамилии бывшего владельца. Среди них высилось двухэтажное здание, построенное уже после революции. В него и перевели школу...
Друзья попали в один класс и даже на одну парту. Но недолго довелось им быть вместе. Анна Степановна рассадила их за то, что шептались на уроках. Юрка остался на прежнем месте, Женька очутился один на самой последней парте. И ему стало скучно...
Как-то ребята заметили, что Женькина парта пуста. Они зашушукались, завозились. Учительница сделала одно замечание, второе. Потом увидела, что Женьки нет на месте, хотя точно помнила, что он был.
— Михайлов, ты куда запропастился?— сердито спросила она. Никакого ответа. Анна Степановна подошла к Женькиной парте, остановилась озадаченная.
Окинула взглядом весь класс, задержалась на вешалке, на которой плотной стеной висели пальто. Вдруг улыбнулась, но ничего не сказала, затем продолжила рассказ нового материала. Когда закончила, попросила:
— А сейчас, ребята, повторим. Вспомните, в каком году Наполеон начал войну с Россией? На этот вопрос ответит...— Анна Степановна сделала небольшую паузу, потом закончила:— Ну-ка, давай, Михайлов.
— Его нет,— зашумели ребята.
— Не может быть!—Анна Степановна сделала растерянное лицо.
Потом молча прошла через весь класс, остановилась у вешалки, глядя на нее, как-то весело спросила:
—Ты что, Михайлов, не слышишь, тебя вызывают?
Вешалка молчала.
Но когда вопрос повторился, пальто сразу зашевелилось и оттуда показался Женька, похожий на вареного рака... В классе громыхнул смех.
—Вопрос слышал?—сдерживая улыбку, спросила Анна Степановна.— Отвечай.