— Военная тайна,— сказал Юрка.
— Идите домой, там вас ждут,— добавил Женька.
— Ты нам не указ,— возразил парнишка с челкой.
— Стойте, нам не жалко,— сказал Юрка,— только не мешайте.
...Терпения у зрителей хватило ненадолго.
— Ну, скажите,— попросил парнишка с челочкой,— что у вас там?
— Давай, Жень, скажем? — пожалел его Юрка.
— Ладно,— недовольно махнул рукой тот.
Ребята сгрудились вокруг друзей.
— Понимаете,— начал Юрка как-то неуверенно.— Понимаете... В этом бревне...
— Тихо! — перебил Женька.— Давай в сторону, а то ходят тут всякие...
Когда все отошли к забору, он почти шепотом начал:
— Это нас военрук попросил. Говорит, в бревне должен быть... снаряд...
— Снаряд? Заливаешь! — хмыкнул мальчишка в клетчатом пальто.
— Мы тебя просили оставаться? — набросился на него Юрка. Все зашикали на мальчишку и попросили Женьку рассказывать дальше.
— Ну, хорошо,— согласился он.— Значит, военрук сказал, что бревно оттуда, где фронт проходит. В него снаряд попал, не разорвался...
— А вдруг взорвется? — испугался мальчишка в клетчатом пальто.
Женька растерялся...
— Да в нем нет...— снова вмешался Юрка,— этого... как его...
— Взрывателя? — неуверенно подсказал кто-то.
— Точно!
— От снаряда дыра должна быть,— засомневался вдруг парнишка с челочкой.— Как же он туда попал?
— Пошли вы!—не выдержал Женька.— То взорвется, то дыра!
— Дыра-то, может, заросла,— сказал Юрка.— Снаряд ведь давно попал.
— Давай, Юр, пилить, ну их,—Женька махнул рукой в сторону ребят.
Приятели задергали пилой...
Мальчишки не уходили. Кто из них не хотел своими глазами увидеть настоящий снаряд да еще в дереве, побывавшем на фронте! Когда Женька с Юркой остановились, чтобы передохнуть, парнишка с челочкой робко попросил дать попилить. За ним начали просить и другие. Друзья не стали возражать...
Работа пошла бойко: чувствовались свежие силы и страшное желание отыскать фронтовую диковинку.
Но когда начали предпоследний рез, помощники приуныли. Вытирая пот, они огорченно посматривали на бревно и на друзей. Юрка не знал, куда девать свои глаза. Только Женька не унывал...
На улице уже вечерело, когда из школы вышла Лидия Аркадьевна. Женька и Юрка совсем забыли о ней. Хвататься за пилу было уже поздно: директор поняла сразу.
— Вас кто сюда просил? — строго спросила она ребят из четвертого «А».— Сейчас же марш домой!
Один из пильщиков хотел было объяснить:
— Мы тут...
— Ничего не хочу слушать! — перебила Лидия Аркадьевна.— Без разговоров домой! А вы, голубчи-м|, обратилась она к приятелям,— завтра без родителей в школу не приходите.
— Мы же допиливаем,— жалобно сказал Женька.— Вы сами говорили...
— А кто пилил? Вы? — возмутилась Лидия Аркадьевна.
— Да. Они только немножко. Мы их не просили. Они сами....
— Ой, выдумываешь, Михайлов!
— Честное слово!—горячо сказал Юрка.
— Честное слово, говоришь? — Директор внимательно посмотрела на Никитина.— Ну, ладно, верю... А сейчас по домам. И чтоб фокусов таких больше не было, поняли?
— Поняли! — почти враз ответили друзья.
Глава двенадцатая
Раньше, до отъезда брата на фронт, все свои радости и беды Юрка доверял Алексею. И еще маме, конечно. Только брату чаще, потому что он мужчина. С папой, как ни странно, у Юрки душевной близости не получилось. Наверное, потому что тому все время было недосуг,
Михаил Иванович не баловал своих сыновей, редко вмешивался в их жизнь. Видя, что младший сын во всем подражает старшему, отец был доволен.
После ухода Алексея в армию Михаил Иванович почувствовал, что младшему не хватает мужского внимания.
И хотя ему приходилось часто сутками пропадать на заводе, он старался больше времени проводить с Юркой.
Михаил Иванович сразу заметил, что сын чуждается его, вопросы задает редко, хотя их у него уйма. Заметил и понял, почему это происходит. Должно быть, сын помнил, как часто прежде отец ссылался на занятость...
Сейчас Михаил Иванович открыл для себя в сыне много нового. Тот оказался удивительно интересным и горячим собеседником. Юрка любил сам рассказывать, да еще так выразительно и забавно, что отец от души хохотал. Очень нравилось мальчику слушать ответы отца на его вопросы. А вопросов у Юрки было тьма. В последнее время все больше про войну.
— Папа, а почему Красная Армия отступает? Неужто она слабее фашистов?