Правда, мальчишка не знает точно, где похоронен Алексей: многочисленные запросы Михаила Ивановича пока не дали результатов. Но Юрка верит, что они в конце концов отыщут могилу. Обязательно приедут туда, чтобы поклониться светлой памяти Алеши...
Печальные думы Юрки обрывает вокзальный колокол: поезду пришло время отправляться в далекий путь.
Паровоз бойко свистнул, пыхнул облачком пара, скребнул рельсы колесами, будто примериваясь к бегу, и решительно тронулся с места...
Вместе с поездом устремились вперед и Юркины мысли — туда, где его ждали друзья, город, в котором он родился...
РАССКАЗЫ
ПОДАРОК
Знал бы Володька, как я радовался его подарку! В день моего рождения он принес мне овчаренка, которого я тут же назвал Дружком. Щенку было всего три недели. Неуклюжий, с ушами-лепестками, он смешно передвигался по комнате, переваливаясь на коротеньких ножках. Тоненько повизгивая, тыкался мордочкой в углы, в мои ноги: скучал и хотел есть. И такой он был невзрачный, что я засомневался, овчаренок ли. Но Володька заверил меня честным пионерским, и я успокоился.
И все было бы хорошо, не будь у меня на мою беду сестры. Старше меня всего на два года, Нина воображала, что на десять. У нее была привычка постоянно кого-нибудь поучать. Собак она презирала. Увидев щенка, сестра сразу набросилась на меня:
— Я его выброшу на улицу, так и знай!
— Попробуй только!
— Вот увидишь,— пригрозила Нина.— Разве можно грязную собаку держать в комнате?
Она была санитаркой в классе. Я ее звал «чистюлей». Часто мне попадало от нее за неряшливость.
— Он же замерзнет на дворе,— убеждал я.
— А кто за ним убирать будет? — насмешливо посмотрела Нина на меня.
И тут вступилась мама:
— Успокойся, Нина. Витя будет ухаживать сам. Да и на своем месте наведет порядок. Правда, Витюша?
Я, не очень охотно, кивнул головой.
Ночью Дружок чуть не испортил все дело. Вечером он задремал на коврике за печкой. Уснул и я. Среди ночи меня разбудила Нина.
— Спишь, бессовестный? — начала она.— И не знаешь, что твой щенок делает?
Я протирал заспанные глаза и плохо понимал, что-говорила сестра. Оказалось, Дружок проснулся и жалобно заскулил. Он разбудил чуткую Нину. Меня взяла злость:
— Чего тебе не спится? Нежности какие! Мама вон устала, так спит, ничего не слышит. Я тоже.
— Ты тоже устал? — с издевкой спросила сестра.— Бедный мальчик! — И тут же сердито зашептала: — Мама-то не спит. И все твой Дружок!
Я не поверил, но промолчал. А Нина продолжала:
— Сейчас же вынеси в сени или...— недоговорив, спросила с угрозой: — Ясно?
— Ну, ты не очень! Отправляйся-ка отсюда лучше....
Но тут послышался мамин голос:
— Ребята, перестаньте!
У меня пропала всякая охота ссориться. Замолчала и Нина, покорно ушла к себе.
Разбудила меня мама, уходя на работу. Сестры уже не было. Я соскочил с кровати. Заглянул за печку: щенка там не оказалось. «Куда он подевался?» — подумал я озадаченно. Поискал под кроватями: нет. Я не на шутку забеспокоился. Обшарил все углы в комнате. Дружок как сквозь землю провалился.
Тут я вспомнил ночную угрозу Нины. Торопливо оделся и выбежал во двор. Долго бы пришлось мне искать, не догадайся я заглянуть в сарайчик. Там, на дне фанерного ящика, в моей старой ушанке, спал Дружок. Его было чуть видно в охапке сена. Им Нина прикрыла щенка, и это смягчило мою злость. Но встреча с ней не обошлась без ссоры.
Дружок рос, как в сказке: не по дням, а по часам. Я накупил книг по обучению собак и в свободное время занимался с ним. Меня уже не очень радовал футбол.
Запустил я и уроки. В дневнике стали перескакивать со страницы на страницу двойки. И тут мама решительно запретила мне заниматься Дружком, пока у меня не наладятся дела в школе. Пришлось посидеть.
Однако опять все испортила моя вредная сестра.
Когда Дружок «зазубрил» правила культурного поведения, Нина реже стала допекать меня и его. Но скоро она нашла случай придраться. Ну и характер же у нее!
Однажды, когда я занимался с Дружком, сестра заговорила со мной:
— Знаешь ли ты, Витька, сколько съедает твой щенок?
— Чего? Щенок? — не сводя восхищенного взгляда с Дружка, спросил я.— Да он уже взрослая собака! Смотри, как ест!
— Вот-вот: «как ест»! — подхватила Нина.— Я и спрашиваю тебя: сколько он ест?
От этих слов, сказанных вкрадчивым голосом, мне стало не по себе. Я насторожился. А сестра вдруг переменила тему.
— Витя, ты любишь маму? — спросила она.