Бессовестно проспал Юрка в день отъезда старшего брата в училище. Он долго бы еще сопел носом, не разбуди его Галка. Со сна Юрка плохо понимал, что она говорит.
— Ладно, пусть спит, не мешай, Галя,— сказал Алексей. Крепко чмокнул брата в теплые щеки, погладил по голове, поправил одеяло и вышел. А тот снова окунулся в сон, как в теплую воду...
Второй раз в этот день Галка разбудила Юрку, когда часы показывали четверть восьмого. Пора было собираться в школу, хотя в комнате все еще стояла темнота. Юрка нехотя вылез из-под одеяла, спустил ноги с кровати. Обычно они чуток не доставали до полу. А тут вдруг уперлись. Неужто он вырос за ночь? Юрка вскочил и сразу почувствовал, что стоит не на полу. Наклонился и нащупал какие-то дощечки. Уж не подшутила ли Галка? За ней не станет. Юрка щелкнул выключателем... Неужели он все еще спит? Неужели это только сон? В слабом электрическом свете он увидел у своей кровати лыжи — небольшие, малинового цвета, с круто загнутыми носками. Юрка протер глаза, со страхом ожидая, что лыжи исчезнут. Но они не исчезали. Он без всякой жалости ущипнул себя в бок. И тут же ойкнул от боли и счастья: лыжи по-прежнему лежали на полу.
Это были первые в Юркиной жизни настоящие лыжи. До этого он катался на самодельных. Вырезал их старший брат из фанеры от старых, бросовых решет. Выглядели они неуклюже, как утюги, однако скользили не хуже фабричных. Ясно, что с крутых гор на них не покатаешься, голову потерять можно. Зато по горке, что была у них на улице, Юрка носился лихо, как метеор. Правда, когда поглядывал на горы, что белели за домами, ему становилось очень грустно... И вот сейчас он сможет покататься с них.
— Галка!—закричал он во всю мочь.— Гляди, у меня-то что!
Сестренка появилась быстро. Поняла, в чем дело,, равнодушно сказала:
— Подумаешь, вот у меня...
Она не договорила, убежала. Вернулась с куклой:
— Видишь, что мне Леша подарил? Это тебе не лыжи...
Юрка хмыкнул, подумал: «Как маленькая: кукле обрадовалась. Девчонка так девчонка».
В тот день уроки тянулись, как зимняя ночь. Юрка еле дождался конца. Дома быстро надел лыжи и отправился в горы. До этого ему не приходилось кататься здесь. Но, глядя на других ребят, которые носились, как будто у них за спиной были крылья, он осмелел.
Потом его окликнул Горька. Юрка с ним не водился, потому что тот был большим задирой. Правда, Юрку он не трогал. Может, потому, что жил рядом. Увидев новые лыжи, удивился:
— Вот это сила! Твои?
— Мои, брат подарил. Он сегодня на фронт уехал.
— Дай прокатиться!
Признаться, Юрке было жалко давать лыжи Горьке. Но жадным он не был. Горька быстро скинул свои лыжи, битые-перебитые, надел Юркины. Скатился раз, другой, третий...
— Хватит,— сказал ему Юрка.
Но тот не собирался кончать. Тогда Юрка вцепился ему в пальто.
— Давай, говорят.
— Подожди, успеешь...
— Слышишь? А то больше не получишь, понял?— рассердился Юрка.
— Да на!— Горька дернулся, зло ударил одной лыжей по другой. Раздался треск, и от нижней лыжи отлетел носок. Не помня себя от обиды, Юрка ударил Горьку. Через секунду ребята уже барахтались в снегу. Скоро Горька уселся Юрке на спину и стал тыкать его лицом в снег, приговаривая:
— Проси прощения, не то хуже будет...
Снег набивался в нос и в рот. Юрка задыхался, у него текли слезы. Горька еще несколько раз сунул его в снег и отпустил:
— Ладно, плакса, живи. Только помни...
С того дня чем только Горька не изводил Юрку! Обзывал, плевался, заставлял что-нибудь делать себе на потеху. Не стало житья от Горьки и Юркиной сестренке, с которой они учились в одном классе. Галка ходила в отличницах, была старостой. Она постоянно корила Горьку за плохие отметки, за грязные руки и тетрадки, за разговоры на уроках. Но Горька раньше не обижал ее. Юрка тогда думал: потому что Галка никогда не была ябедой. За это и Юрка ее уважал, хотя в остальном она была как все девчонки.
Юрка почувствовал себя самым несчастным человеком. Горьку он стал люто ненавидеть и бояться. Стоило тому появиться на улице, как у Юрки екало сердце. Он начал презирать себя.
Надо было найти средство, чтобы стать смелым...
Глава третья
Юрке припомнился давний разговор со старшим братом о том, как тот в детстве учился перебарывать страх чтением «страшных книг». У ребят Юрка с большим трудом выклянчил повести Гоголя. Их хвалили наперебой, говорили, что там сплошные страхи.
В один из дней, вечером, выждав, когда все ушли из дома, Юрка вытащил книгу.
В доме было пусто и тихо, как в погребе. К тому же еще темно, хотя лампочки горели. Однако от слабого напряжения нить в них нагревалась еле-еле и походила на жучка-светлячка. Она отвоевывала у темноты лишь малюсенькое пространство вокруг себя.