— Ты это что? Не спится?
— Нет... Мне...
Он хотел было выйти в коридор, но остановился:
— Мама, это я...
— Что, сынок?— снова подняла мама голову.
— Это не папа. Это я...
Мамины черные брови крылышками вспорхнули вверх:
— Миша, что с тобой?
Мальчик, опустив глаза, с трудом выговорил:
— Это я... часы... разбил.— Он отвернулся, не решаясь взглянуть в мамино лицо, и встретился с папиным взглядом. Папа, оказывается, уже не спал, а сидел на диване и смотрел на сына.
Он почему-то улыбался. Улыбался как-то радостно и немного лукаво...
„СПАСИБО, МИЛОК!"
— Ну ни в жизнь не остановится!— бормотала старушка, глядя на приближающийся автобус: до остановки добежать она никак не успевала.
Старушка безнадежно махнула рукой, а автобус неожиданно остановился. Передние дверцы раздвинулись, « оттуда послышалось:
— Заходи, бабушка!
Та торопливо поднялась по ступенькам, радостно причитая:
— Вот ведь как! Ну, слава богу! Слава богу!
Автобус был полон.
«Долгонько же мне доведется на ногах маяться,— огорчилась старушка, а потом решила:—Грех думать так: посадили, и слава богу».
— Мамаша, садитесь, вот свободное место,— вдруг услышала она и тут же увидела, как мужчина с большой «авоськой» поднимается с сиденья.
— Ишь ты,— обрадовалась старушка, усаживаясь,— вот ведь как... Слава богу! Ну, теперь и талон пробить можно.
Она полезла в карман, пошарила там и сокрушенно заохала:
— Фу ты, беспамятная. Оставила ведь дома...
— Бывает,— сочувственно сказала сидящая рядом с ней женщина и полезла в сумку.— Не беда, у меня есть лишний.
Вот хорошо-то как. Слава богу, слава богу,— облегченно вздохнула старушка.
Доехав до нужной остановки, она вышла из автобуса. Прошла немного и растерянно остановилась. Ехала старушка к внуку. В этом районе очутилась впервые. Адрес у нее был записан на бумажке, но прочитать она не могла: забыла, как обычно, очки.
Тут старушка увидела парнишку. Тот, должно быть, куда-то торопился.
— Милок,— обратилась к нему старушка, протягивая бумажку.— Ты, верно, здешний? Не скажешь ли, где мне найти вот этот дом?
Парнишка бойко прочитал вслух написанное на клочке, огляделся.
— Вам, бабушка, вот сюда,— он махнул рукой.— Потом направо повернете... потом...
— Ой, не надо,— остановила его старушка.— Не надо. Все одно запутаюсь.
Мальчишка огорченно сморщил нос, взъерошил волосы и вздохнул:
— Ну ладно, бабуся, придется выручать вас.
Та обрадовалась:
— Ишь как хорошо-то... Слава богу...
Несколько минут они шли по улицам и дворам. Наконец у одного из больших домов мальчик остановился и сказал:
— Вот этот ваш. Квартиру не забудьте: четырнадцатая.
Он вернул бумажку с адресом и, попрощавшись, повернул обратно.
Старушка забормотала было привычное «слава богу», но вдруг остановилась, посмотрела вслед парнишке и проговорила: «Спасибо, милок!»
СЛАВКА, ПАПА, МАМА И САДООГОРОД
Разговоры о садоогороде начались еще несколько лет назад. Славка, городской житель, плохо представлял, что это такое.
Начинала мама. Вернувшись с базара, она сердито выговаривала папе:
— Вон какие дорогие ягоды, денег не напасешься. А если бы у нас был садоогород...
Папа возражал, вначале спокойно, а потом тоже сердито.
— Как ты не понимаешь, Вера,— говорил он,— что садоогород порождает частнособственнические инстинкты! Не хватало еще, чтобы у наших детей они возникли.
— И придет же такое в голову!— всплескивала руками мама.—Частнособственнические инстинкты!
Славка, которому выражение очень понравилось своей непонятностью, спрашивал:
— А что это такое, папа?
— Сейчас ты, сынок, не поймешь. Вырастешь — узнаешь...
Славка обижался, но с папой был согласен, то есть не хотел садоогорода. Больше всего его пугало то, что садоогород — это значит прощай футбол, купание на пруду, походы в лес, прощай книги. Садоогород —- это корчевка деревьев, копка земли, поливка, строительство домика. Вообще-то Славка редко соглашался с папой, чаше он принимал мамину сторону.
С мамой Славке было легче. Она быстро находила общий язык со всеми. Могла достать нужную вещь. Готовила вкусные завтраки, обеды и ужины. Когда была дома, в холодильнике не переводились продукты. Стоило ей уехать, как все меню сразу сводилось к манной и рисовой каше, творогу и супу, который готовил папа, причем каждый раз один и тот же.