— Плевал я! Не удержите!..
Тогда Микулай взбежал на обрывчик, где переобувался Емель, выхватил из его руки сапог, размахнулся и забросил на противоположный берег речки.
— А теперь пойдешь?..
Емель лениво поднялся, опираясь на багор, а потом размахнулся и чуть не всадил острие в живот Микулаю. Тот едва смог увернуться.
Микулай тогда еще не знал, что Емель способен на удары исподтишка. На подлые удары, которых не ждешь.
Микулай и Емель топтались на скользком обрывчике, выдергивая друг у друга багор, и никто из них не уступал, и никто не мог пересилить. Тогда Микулай выхватил топор из-за пояса, ударил по рукоятке багра и перерубил ее пополам.
Емель в тот день остался-таки работать, не ушел в деревню. Но, как поздней выяснилось, обиду не забыл и не простил.
Микулай с отцом косили сено в лугах. Рядом, за кустами ивняка, был покос зареченского мужика Меркура.
Дочка Меркура, Анна, давно Микулаю нравилась. И теперь он поглядывал за кусты, где белела холщовая кофточка Анны, тоже косившей траву, и ждал случая, чтоб подойти и заговорить с девушкой.
Случай, если ищешь его, всегда подвертывается. Отец Микулая отправился выбирать место под будущий стог, а за кустами ивняка, где белела заманчивая кофточка, послышался звон точильного бруска, ширкающего по лезвию косы.
Микулай быстренько пробрался через ивняк:
— Давай наточу!
— Я сама, — смущенно ответила Анна.
— А вдруг я все-таки лучше умею? Не прогадай!
Он зажал косье под мышкой, оно было теплым от ладоней Анны. Под кустами ивняка еще лежала роса, Микулай смочил в ней брусок и принялся точить косу. То на лезвие поглядит, то на стоящую рядышком Анну. Очень она ему нравилась — с узенькими, но округлыми плечиками, ладненькая такая. На лице нежный румянец, и губы как спелая земляника…
По праздникам Микулай, бывало, ходил в зареченскую деревню, видел Анну. Только поближе познакомиться не удавалось, на танцах ее всегда окружали парни из местных. А теперь вот Анна стояла совсем близко, и никто им не мешал переглядываться, посмеиваться, и Микулай не спешил отдавать наточенную косу.
— Носок хорошенько поправлю, — сказал он, продолжая ширкать бруском. А носок давно был как бритва.
— Отец придет, а тебя нету…
— Ну и что?
— Заругается! — поддразнивающе сказала Анна.
— Авось простит. Ты пить не хочешь?
— Хочу.
— Тут есть ключ. Недалеко совсем. Сходим, если меня не боишься.
— А разве ты страшный?
— Нет. Но ты же меня не знаешь… Вдруг испугаешься.
— Я тебя видела на иванов день. Все танцевали, а ты нет… Не умеешь? Даже нашу кадриль?
— Немножко умею.
— Отчего же не танцевал?
— Хотел с тобой, да опередили.
— А ты бы не мешкал!
— Больше не буду, — сказал Микулай. — Уж теперь не замешкаюсь, вот увидишь. Так идем за водой? Вкусная вода, ты такой и не пробовала…
Родник был в овраге, сумрачном и прохладном. Из-под козырька травы выбивалась тоненькая витая струйка и падала в песчаное углубление, похожее на чашу. Песок отсвечивал желтым, и вода казалась прозрачно-янтарной, как свежий июльский мед. По очереди Микулай и Анна наклонялись к этой медовой чаше, пили и все не могли напиться. Вода была замечательная. И у Микулая стучало сердце, когда он видел мокрые полуоткрытые губы Анны.
Потом они выбирались из оврага, и он, помогая Анне, подхватил ее за талию и почувствовал, что холщовая кофточка надета на голое тело; ткань скользнула под его пальцами, он машинально прижал ладони плотней, и тогда Анна обернулась с боязливой, беззащитной улыбкой… У него дыхание оборвалось от ее взгляда.
— Мико-о-ол!.. — сердито звал на лугу отец.
Им пришлось расстаться, ничего не сказав друг другу; но пока Микулай косил, он все поглядывал за ивняк — там светилась, мелькала белая кофточка, будто лебедь кружил над лугом.
Осенью Микулая призвали в армию. Он попал в пограничные войска и прослужил без малого четыре года. Вернулся и узнал: Меркур раскулачен, дети его уехали из деревни. Где они теперь, неизвестно.
Микулай слышал, что раньше Меркур нанимал работников. Может, это и вправду было. Но Меркур и себя не жалел, и детей заставлял работать без отдыха. Жили они в достатке, но богатства не накопили, Микулай это знал. Он не стал бы держать на примете Анну, если б не считал ее ровней себе.
Видать, попал Меркур под чью-то горячую руку, а защитников ему не нашлось. Но где теперь Анна? Как разыскать ее?
Опять помог случай, который обязательно подвертывается, если ты его ждешь. Микулая и еще двух мужиков послали в город за племенными телятами. Получили этих телят, уже вывели стадо за городскую окраину, и тут Микулай сказал, что хочет ненадолго вернуться. Ему надо побывать на лесозаводе. Почему-то Микулай решил, что Анна работает там. Специальности у нее никакой нет, и, стало быть, искать надо на погрузке да выгрузке, на нехитрой работе.