- Понятное дело, написанное здесь - для меня абсолютно пустой звук. Но для вас, полагаю, звучит как божественная музыка. Посмотрим, что там пишут далее.
Перевернув несколько страниц, он продекламировал:
"Надпочечник - это эндокринная железа многоцелевого назначения. Он играет антитоксическую роль, фиксируя или уничтожая вызывающий тетанус яд, образующийся в результате мышечного сокращения".
Глаза Жоакима засверкали, как у одержимого. А посетитель, как ни в чем не бывало, продолжал:
"Изучение белой субстанции проводится различными способами: методом Гольжи, путем рассечения скальпелем, выжиданием времени развития. Ибо волокна различных пучков не покрываются миелином одновременно у эмбриона и..."
И тут Жоаким поступил, как избалованный ребенок. Он вырвал книгу из рук гостя с хриплым возгласом:
- А ну, отдайте мне это... Сколько?
- Весьма дорого, Мэтр-био, цена, прямо скажем, кусается.
- Неважно! - Голос Жоакима звенел, он судорожно прижимал книгу к груди. - Сколько вы хотите за нее?
- Сто тысяч валоров, наличными.
- У меня нет сейчас при себе подобной суммы.
Незнакомец потянулся за фолиантом.
- К завтрашнему дню... - начал он...
- Нет, подождите! - выдохнул Жоаким, отступая на шаг и не расставаясь с сокровищем.
Он порылся в сейфе и достал оттуда бриллиантовое колье, протянув его торговцу.
Последний тут же извлек карманную лупу и камешек за камешком тщательно рассмотрел драгоценность. Затем, подбросив её на руке, произнес:
- Заметано, но это всего лишь половина запрошенной цены.
- Минуточку, - засуетился биолог. Его глаза пылали.
Он отлучился на некоторое время, вернувшись со связкой банкнот.
- Посчитайте, - предложил он.
Человек, не преминув сделать это, жестом выразил свое удовлетворение, и деньги отправились вслед за колье в его карман. Он встал.
- Иметь с вами дело - истинное удовольствие, Мэтр-био.
Но Жоаким уже чуть ли не теснил его в коридор.
- Я ещё загляну как-нибудь, - пообещал визитер.
- Нет, нет, прощайте! - на одном дыхании вырвалось у ученого.
- До свидания, Мэтр-био.
Жоаким, захлопнув дверь, запер её на два оборота. Книгу он по-прежнему бережно прижимал к себе. Проверив, хорошо ли закрыты окна, ученый задернул на них шторы.
Приняв эти меры предосторожности, он удобно развалился в кресле, с упоением погрузившись в чтение. Страсть к знаниям слишком глубоко захватила его, чтобы вспоминать в эти чудные мгновения о том, что ещё накануне он отнесся бы с презрением к покупателям товаров с Земли.
Раньше ему никогда и в голову не приходило, что эта нечестивая контрабанда оттуда касалась и чего-то иного, кроме запрещенных напитков, лицензированных предметов искусства или же законсервированных наркотиков.
Сейчас он позабыл обо всех своих неприятностях с инспектором, как и о грядущих молниях со стороны Консистории. Он грешил сознательно, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести.
Эта книга не так уж существенно просветила его собственно по гистологии, а точнее говоря, в отношении достижений в этой отрасли знаний. Она скорее открыла ему новые горизонты в том, что касалось применявшихся прежде методов научных исследований. В этом смысле он почерпнул из неё совершенно бесценные для себя сведения.
Он читал допоздна, так и заснув, уткнувшись головой в раскрытые страницы, совершенно опьянев, как от полученных знаний, так и от понимания глубины совершенного им святотатства.
3
Как и предполагал инспектор, Консистория строго наказала Жоакима за его деятельность. Ему на шесть месяцев запретили появляться в лаборатории и обязали ученого каждое утро проводить в Храме, очищаясь молитвой.
Но он воспринял эти нападки с полнейшим равнодушием. Внешне он являл собой пример послушания, но все его мысли были целиком заняты упоительными ночными бдениями с окаянной книгой в руках.
Вскоре он выучил её наизусть. И когда его вновь посетил контрабандист, он оказался не в силах дать ему от ворот поворот и устоять перед искушением приобрести новые древние издания по своей специальности.
Понемногу он свыкся с визитами этого бандита, который ловко подбросил ему успокоительную для совести идею, что постулаты Религии были сформулированы для простого люда, а не для ученых мужей. Он также утверждал, что и сами священнослужители прибегали к его услугам и что он ничуть не удивился бы, если бы и молодой инспектор клюнул на его приманку и возжелал вкусить запретный плод.
- Дорогой Мэтр-био, - заливался он соловьем, - вы на удивление наивный человек. Ведь в библиотеках Консистории содержится столько книг с Земли, сколько вы никогда и не прочтете.
При всем, теперь уже для него совершенно ясном своем грехопадении, Жоаким был шокирован этим заявлением торговца.
- Да как же такое возможно?
- Его Высокая Осторожность в свое полное удовольствие предается чтению фолиантов, наподобие вот этого, - подзадорил его торговец, хлопая рукой по последнему доставленному им тому под заголовком: "Искусственное охлаждение организма новорожденного".
И он коварно добавил:
- Единственная разница между вами и Его Высокой Осторожностью состоит в том, что Он делает это, нисколько не поступаясь своим кошельком ради удовлетворения своей страсти, столь дорого обходящейся вам. Давайте немного порассуждаем и представим на мгновение, что вас кто-то выдал...
Жоаким даже отпрянул при этих словах и с тревогой бросил взгляд на окно.
- В этом случае ваши книги будут конфискованы и...
- Сожжены.
- А вот и нет. Их попросту упрячут в библиотеки Консистории.
Подобного рода разговоры понемногу подтачивали устоявшиеся взгляды Мэтра-био. И к концу жизни, отличавшейся до сих пор безупречностью в соблюдении принятых в его обществе норм, он обрел свободомыслие.
Однажды торгаш, как показалось ученому, заявился в непривычно взвинченном состоянии. На сей раз его неизменная улыбочка выглядела явно вымученной. Жоаким не стал скрывать от него своего впечатления и спросил, в чем дело.
- А в том, - признался человек, - что моя организация возложила на меня трудную миссию.
- Ваша организация?
- Ну, конечно же, Мэтр-био; не думаете же вы, что я работаю в одиночку. Контрабанда - штука серьезная, требующая капиталов, людей, материальной базы и... структуры. Я в этой организации всего лишь винтик, не более. Короче говоря, мне надо уговорить вас вылететь на Землю.
- Это что, шутка?
- В вашем распоряжении в этом случае окажется несметное количество книг, лаборатория, о которой вы не помышляли в самых смелых своих мечтах. К тому же, вы обретете право вести любой дерзости научные изыскания. И никаких тебе инспекторов, ни Консистории, чтобы мешать расцвету ваших гениальных способностей.
Жоаким считал себя большим извращенцем, но между этим пороком и преступным безумием лежит непроходимая пропасть, как полагал он. От слов спекулянта у него по спине вдруг забегали мурашки.
- И думать об этом не смейте! - распетушился он.
- Еще раз взвесьте: у вас появится множество книг, за которые не надо будет выкладывать ни единого валора. Это же уникальнейший шанс в вашей жизни, не стоит его упускать.
- Нет, никак невозможно, - пролепетал Жоаким, дрожа, как осенний лист. - И я не желаю вас больше видеть. Сейчас стало ясно, что вы завлекли меня на губительную наклонную плоскость, по которой я неотвратимо качусь вниз. Ваше предложение просто чудовищно.
- А действительно ли в вас говорит в эти минуты ваше глубинное "Я", Мэтр-био? Мне вы представлялись личностью, свободной от всего этого официального суеверия! Вспомните, как часто мы с вами подсмеивались над ним. Или вы убоялись священнослужителей? О! Тогда успокойтесь: эта сторона вопроса тщательно нами продумана.