Еще одна ночь огня. Такое уже было когда-то. Когда-то я уже очутился в центре мною же учиненного пожара. Тогда пусть это будет во второй раз. Выбранное мною окно разлетелось на мелкие осколки, еще до того, как ноги коснулись подоконника. Внизу толпились люди, охающие и ахающие, но еще ничего не подозревающие о том, что вверху разворачивается сцена из жизни духов. Точнее, призраком был только я, а не Флер, хотя в этот миг ее фигура, окутанная, как дымкой, длинной фатой, тоже казалась бестелесной.
— Флер! — я видел ее в центре зала, недалеко от разбитого окна. Проем дверей за ее спиной уже лизал огонь, но она не двигалась с места. Я устремился к ней быстро, как только мог. Всего миг, и я уже стоял перед ней. Она посмотрела на меня высокомерно, без намека на снисхождение так, словно увидела впервые.
Огонь уже лизал стены, казалось, он вот-вот коснется разлетающихся краев фаты. Расшитое жемчужинами платье, с завышенной талией, сделало Флер еще стройнее. Стиль Ампир, кажется, так называют портные такой фасон. А как бы назвал ювелир диадему из золотых листиков и бриллиантов на ее локонах. На Флер все фамильные драгоценности здешних лордов выглядели, как произведение искусства. Им не было цены, но их бы я, без сожаления, оставил гореть в огне, а вот девушку я собирался уговорить уйти со мной или увести ее силой. Но как я предложу ей свою помощь, как объясню ей то, что могу летать, что под плащом у меня подрагивают крылья? Я смутился и опустил глаза в пол. Мраморные плиты под нашими ногами уже были накалены. Пламя подкрадывалось к нам, окружало со всех сторон, но Флер это, как будто, было все равно.
— Я знаю, — только и произнесла она, тихо и четко, но этим было сказано все.
Я поник. До этого кровоточащее сердце теперь обратилось в камень.
— Что ты знаешь? — все-таки нашел силы переспросить я. — Что твоя кожа вот-вот покроется волдырями от ожогов?
— Моя, но не твоя, — резко возразила Флер. — То, что вечно не горит.
— Флер… — я пытался воззвать хоть к чему-то хорошему, к каким-то добрым воспоминаниям, но их не осталось. Ошеломляющая действительность затмила все. Я понимал, что ни о каком снисхождении речи быть не может.
— Я видела тебя, — прошептала она. — Твое настоящее лицо.
— И оно тебе понравилось? — я все еще находил возможность для мрачного юмора. — Правда ли, дьявол красавец?
Надо было еще и зайтись безумным хохотом, чтобы его услышали все, кто толпятся внизу, и разнесли бы по Рошену слух, что этот дом проклят. Вот была бы радость для Августина. В качестве самобичевания я, кажется, уже измышляю планы, как помогать врагам. Только вот Флер будет плевать на мое раскаянье. Ее теперь ничем не проймешь.
— Послушай, я говорил слишком резко, прости. Если бы ты хоть на день очутилась в моей шкуре, ты бы тоже чувствовала злость на весь мир. Так уж вышло, что я не могу с собой бороться. Но когда-то все было по-другому. Я был ничуть не хуже тебя или любого из тех смертных, которые толкутся там, под моросящим дождем, — я указал на разбитое окно, и страх толпы внизу под ним и начавшийся ливень были делом моих рук, но Флер об этом знать незачем. Если я попытаюсь разыграть из себя сострадательного злодея, она только больше на меня разозлится. — У меня тоже когда-то была обычная жизнь и мечта о том, что, минуя моих братьев, судьба выберет на царство меня. О, если бы только тогда я стал королем… Я хотел сделать весь мир счастливым, а стал несчастен сам.
— Ты мне солгал раньше, можешь лгать и теперь, — она подозрительно сощурилась и попятилась назад, когда я сделал шаг к ней.
— Я тебе не лгал. Я с самого начала сказал тебе, кто я…
— Ты делал вид, что это всего лишь шутка. Откуда я могла знать, маска смерти это не карнавальный костюм, а твое настоящее лицо.
— Ну, значит, я лжец, называй меня, как хочешь, только пойдем со мной, — я перехватил ее руку, занесенную для удара, повыше локтя и потянул Флер к себе, подальше от огня, бушующего за ее спиной.
— Это глупо стоять здесь так и ждать, пока сгоришь.
Флер покосилась на огонь.
— Какая разница сегодня или днем позже, все, кто встретятся с тобой, окончат свою жизнь в огне.
— Но не ты. Клянусь, я тебя не трону… Что тебе до всех этих людей, которых я погубил до тебя? Тебе ведь самой я зла не причинил.
— Пока… — подчеркнуто заметила она. — Ты всех своих друзей сжег так же, как этот дом?
— У меня не было друзей, кроме Розы, — не думая, выпалил я и тут же осекся.
— Розы? Цветка? — Флер явно не поняла меня. — Подумать только, дьявол заговорил о любви к цветам?
— Не называй меня так, — потребовал я.
— А как тебя называть? — с сарказмом спросила она.
— Как и раньше, — пожал плечами я. — Ты ведь знаешь мое имя.
— Твое имя — дракон.
И произнесенное ею, оно хлестнуло меня, как пощечина.
— Это не имя, а дурацкая кличка. Прозвище, данное безграмотными крестьянами тому, кто выше всех. Они ненавидят меня, потому что боятся, а я открыто пренебрегаю всеми сильными мира сего потому, что знаю они слабее меня. Посмотри на них, — я махнул рукой в сторону улицы. — Эти люди дрожат в ожидании гибели. А я ничего не боюсь. Разве ты не рада, что из всего рода людского я выбрал тебя одну.
— Не ты, это я тебя выбрала, — уверенно заявила Флер. — А ты не знал, как отделаться от меня.
— Вначале да, теперь все изменилось, — я старался быть по возможности честным. — Так ты идешь со мной или нет?
Она могла и не отвечать. Все и так было ясно. Я отпустил ее и покорно попятился к разбитому окну. Прыгнув с такой высоты, не выживет никто, но под моим плащом спрятаны крылья. Я могу летать. Я могу спасти из огня кого угодно. Кто мог прогнать свое спасение прочь? Только Флер. И все же я не спешил улетать. У самого оконного проема я остановился и протянул ей руку.
— Пойдем! Ты выбираешь меня или пламя?
Где-то этажом ниже раздался треск стекла, а потом крик. Кто-то не вынес жара, жгущего кожу, и выпрыгнул из окна. Кто-то теперь истекал кровью на снегу, а испуганный народ толпился вокруг него.
Дым ел глаза. Запах гари становился невыносимым. Зала наверху превратилась в ад.
В глазах Флер мелькнуло беспокойство.
— Я могу спрыгнуть сама, — вдруг проговорила она, смерив взглядом окно.
— Слишком высоко, ты разобьешься насмерть.
— Я умру в любом случае. Любой, кто встретился с тобой, долго не проживет.
Я обреченно вздохнул. Выслушивать нечто подобное мне приходилось не впервые, но только теперь от бесконечных проклятий в мой адрес мне стало совестно и неприятно. Я ведь мог и не устраивать пожар, а просто уговорить ее уйти.
— Дракон или пламя? Что для тебя страшнее? — еще раз спросил я и настойчивее протянул ей руку.
— Страх ничего не значит. Можно ли бояться смерти, если у нее такой прекрасный лик, — Флер смотрела на меня, словно в последний раз. Легко взмахнула в дымном воздухе ее ладонь, перевязанная свадебной лентой крест-накрест, как бинтом. Красный символ смерти был виден мне и сквозь атлас. Она должна умереть, подумал я при нашей первой встрече. Эта ночь была предопределена уже тогда.
Однако я шел против судьбы.
— Такой, как ты, нельзя предоставлять выбор, — со вздохом констатировал я и сделал шаг к ней. Пятиться ей было больше некуда. И так уже пламя лизнуло ее фату, и Флер пришлось снять и бросить горящее кружево.
— Ты меня обманул. Я не могу тебе больше верить, — Флер сделала последнюю попытку защититься, но на меня обвинения не подействовали. Совесть замолчала.
— Я всех обманывал. Люди так доверчивы, стоит произвести на них впечатление, и они уже ни за что не свяжут своего нового друга с каким-то чудовищем, которое по ночам подпаливает окрестности.
— Убирайся, дьявол, — Флер попыталась меня оттолкнуть, но я легко обхватил ее за талию.
— Ты хочешь его увидеть? — шепотом спросил я, и мое дыхание обожгло ей щеку. Она быстро отвернулась и увидела на своем запястье уже не руку, а свившийся плотными золотыми кольцами хвост змеи.
Пусть кричит, увидев на моем месте огромного крылатого змея. Пусть заглянет в его светящиеся глаза и попытается узнать в них своего друга.