Рассмотрел и арты, это были не цилиндры, как показалось издалека, а пруток, загнутый восьмеркой, только восьмерка была вытянута и больше походила на знак бесконечности. В голову пришло сравнение с петлями Мебиуса. Так и решил назвать - “Знак Мебиуса ”. Возможно, в последующем переименуют и дадут другое название, но я отвлекся и не заметил, что творилось у моих ног, особенно у левой голени. Какие - то сгустки облепили бинт, откуда они взялись, не знаю, когда опускал ноги в воду, их не было. Там где они касались, шло легкое покалывание. Вытащив левую ногу из воды, заметил, что верхние слои бинта стали чистыми и опухоль немного спала на ноге. А сгусток или сгустки остались на том месте, откуда вытащил ногу. Смотав отмокший бинт, снова опустил ногу в воду, рядом со сгустком. Сейчас понял - это живые организмы, они сразу облепили ногу, но разглядеть их не смог. По ноге снова стало покалывать. Облокотившись на стену пещеры, я расслабился и заснул.
Проснулся от чувства, что на меня кто-то смотрит. Нащупав рукоять ножа, стал медленно поворачиваться. Между мной и выступом, где оставил автомат и рюкзак, сидела чернобыльская псина. Она следила за моими движениями, но не нападала. Какая-то странная была собака, даже через шерсть было видно, что истощала. Были и другие странности - я не видел язв, хотя на шкуре видны проплешины. А раз не напала сразу, я тоже нападать не буду. Повернув голову, посмотрел на левую ногу, бинт полностью отмок и сполз на ступню. Сгустков не было, растворились, как и не было. И в толще воды их не было видно. Но выяснение отложил на потом, сейчас была другая задача. Решить, что делать с собакой, раз не напала. Пойду напролом. Встав на четвереньки, направился к выступам.
Глава 3 Лотта.
В собаке угадывалась немецкая овчарка, это была самка. Пока двигался на четвереньках к выступам, она наблюдала за мной, но стоило мне опереться на площадку, где она сидела, собака зарычала. Стараясь не обращать внимания, продолжал двигаться на четырех костях к своему ложу. Видя мою наглость, псина вскочила и оскалилась. Я тоже остановился, нас разделяли каких-то полтора метра. Присев на правую ногу, показал руки, вывернув кисти ладонями вперед, и только сейчас посмотрел ей прямо в глаза. Все так же скалясь, она нюхала воздух. Её глаза напомнили мою немку, такие же внимательно-строгие карие глаза. Я произнес первые слова, за то время что нахожусь здесь:
- Будем знакомиться, или будем воевать?
Продолжая смотреть в глаза, я понимал, что тот, кто первый опустит глаза, проиграл маленькую битву воли. Похоже, оба были истощены, это понимала и она. Всё так же глядя в глаза, представил живую немецкую овчарку: как мы с ней жили дружно, как вместе дурачились. А вслух назвал имя своей собаки:
- Да, ты похожа на мою Лотту, такая же умная. Ведь ты понимаешь, что без боя я не сдамся. Только вот мне интересно, почему ты не напала на меня, когда я спал. Ведь тогда у тебя был шанс победить, а сейчас это будет сложно.
Кажется, я заинтересовал её. Почувствовал легкое прикосновение там, у себя в голове, прикосновение чернобыльского пса, когда он сбивает прицел.
- Давай договоримся, пока мы нужны друг другу, соблюдать нейтралитет. Ты поможешь мне, а я помогу тебе. А дальше видно будет.
А ведь собака поняла, подойдя ещё раз, понюхала протянутые руки. Развернулась и пошла к выступу, ткнув носом в рюкзак, после чего повернулась ко мне. Опять встав на четыре кости, двинулся следом. Забравшись на выступ, теперь уже мой лежак, стал разбирать свой рюкзак.
Из провианта было только: заплесневелая палка копченой колбасы, две пачки галет, причем одна открытая тоже с плесенью, две банки тушенки, и пять пачек “Ролтон”. Вот и весь провиант, да три аптечки военных. Тушенку, четыре пачки “Ролтона”, и целую пачку галет убрал в рюкзак, а остальное оставил для приготовления. Наложив шину, стал собирать палки, любой деревянный мусор для костра. Развел костер, поставил котелок на огонь, и пока вода закипала, порезал половину колбасы, предварительно стерев плесень. Закинул в кипящую воду и посолил, туда же отправил бич - пакет. Все это время Лотта сидела у костра и наблюдала. Было видно, что тоже поголодала, из пасти текла слюна.
- Потерпи немного, остынет. Хотя я тебя понимаю Лотта, у меня тоже желудок к позвоночнику прирос.
Сняв котелок с костра, отлил в кружку, котелок поставил подальше от углей, чтобы быстрей остыл. У меня почему-то росла уверенность, что собака знает людей, и стоило о ней подумать, как она сразу перевела взгляд с котелка на меня. Взгляд был уже не таким строгим, или мне хотелось этого, и я придумал. Взяв галеты, попробовал одну на вкус - вроде ничего, есть привкус плесени, но не сильный, так что пока будем есть их. А раз я одну съел, то надо и собаке дать, бросил через костровище одну галетину Лотте. Похоже, даже для себя называю эту собаку именем своей любимицы, впрочем она тоже не возражает. Пусть тогда и будет Лоттой. Лотта понюхала галетину, посмотрела на меня и в один хрум съела галетину. Проверил котелок, рано ещё, горячий.