— Да это так… - абсолютно не зная, как объяснить всё это, промямлил Ванька, - ерунда, не обращай внимания.
— Ну что ты за дебил, а? – дед снял очки и швырнул их на стол. – Каждый раз одно и то же. Почему ты не можешь держать себя в руках, а?
— Да успокойся, не трогал я никого! – огрызнулся Ванька.
— Ага, я вижу. Не ты, а тебя. Почаще бы так трогали, глядишь, перестал бы ввязываться в драки.
— Перестану, не бойся. Ты просто подожди… – Ванька был готов отбросить проблемы куда подальше и ввязаться в спор о том, сможет ли он достичь того величия, о котором уже сотню раз рассказывал дедушке.
— Ага, как же. – безразлично кивнул дед и демонстративно уставился на кусок газеты с давно разгаданным кроссвордом. Он прекрасно знал, о чём будет речь, и не имел ни малейшего желания в очередной раз говорить об этом.
В любой другой день Ванька всё равно попытался бы высказать пару мыслей раздражённому деду, но в этот раз его мозг заняло нечто новое, странное и достойное не меньшего обдумывания, чем мечты о светлом будущем.
Впрочем, ничего толкового он придумать так и не смог. Провалявшись остаток дня в кровати, Ванька решил плюнуть на это небольшое недоразумение и спокойно уснул.
Проснулся он от хлопка входной двери и взволнованных голосов. На улице было темно, а настенные часы показывали два часа.
— Что случилось? – вошёл в комнату Ванька, шаркая по шершавому полу.
Его словно не заметили. В комнате деда собралась уже внушительная часть всех жителей деревни. Кто-то судорожно тыкал в кнопки на стареньком телефоне, кто-то уже бурно объяснял что-то собеседнику, а другие не менее оживлённо общались между собой.
— Всё, Ванька, уезжать тебе надо, и побыстрее. – крепкие пальцы деда впились в руку и оттащили от шумной толпы. – Только в этот раз насовсем.
— Да с чего мне это делать? Чего тут творится-то?
— Рыбак пришёл. – дед стиснул зубы и беспокойно посмотрел в окно. – Я думал, ты до этого момента здесь не останешься, он редко приходит, очень редко.
— Чего? – Ванька вырвал свою руку из цепких пальцев дедушки. – Вы тут с ума сошли, что ли?
— Послушай, – вздохнул дед, - сколько раз я выслушивал твои планы на жизнь, сколько раз поддерживал разговор… на этот раз ты сделай то же самое, ладно?
— Ладно, допустим… - Ваньке не хотелось становиться частью общего сумасшествия, но ослушаться деда он не мог.
— Раз в несколько десятков лет, когда старшее поколение уже готово уходить, к нам приходит рыбак и забирает в загробный мир. Это наша плата за его дары, заботу и защиту. Обычно, к этому моменту всё уже распланировано, все дела доделаны, а те, кто останется после нас, готовы принять деревню и жить дальше.
— Дед, ты извини, но это какой-то идиотизм. Это ты всех напугал, да? – Ванька покосился на галдящую толпу.
— Конечно, идиотизм, конечно. – дед понимающе закивал. – Обычно к этому готовили с детства, а я, дурак, был уверен, что смогу тебя выгнать в город, как всех твоих друзей повыгоняли.
— Опять начинаешь? Эти мрази не друзья мне. И город мне не нужен…
— Да что ж ты за дебил такой? Дразнили его, видите ли, за шрам на губе. Вы посмотрите, неженка какая. Да детям только дай повод, они за любую ерунду дразнить будут! Как можно вырасти таким здоровым лбом и не понимать простейших вещей?
— Вот и пусть сдохнут там… в городе своём… дразнили они… - Ванька задыхался от возмущения, но сдерживал себя от грубых матерных слов. Где угодно, только не при дедушке.
— Времена поменялись. – дед успокоился и понизил голос. – Теперь здесь никто жить не будет, всех в город выгнали. Думали, так и закончится всё. Защита рыбака – это, конечно, хорошо, но не до такой степени, чтобы всю жизнь тут гнить.
— Да какая хоть защита?
— Эх, Ванька, дебильная твоя голова. – дед потрепал парня по волосам. – Тебе бы только мечтать. Ты посмотри на Аркадия. Ему девяносто восемь, а он до сих пор сам картошку сажает. Сам, один, понимаешь?
— Ну и что? Мало ли, у кого какое здоровье.
— У всех тут такое, неужели ты не видишь?
— Да какое такое? – Ванька всплеснул руками. – Сколько на моей памяти уже умерло? Пять человек? Шесть?
— Рыбак, конечно, помогает, но бессмертными нас не делает. Просто мы лучше себя чувствуем, и всё. Болезни, несчастные случаи… это всё никуда не денется.
— Ты же понимаешь, что этим невозможно убедить? – Взгляд Ваньки был точно таким же строгим, как и у деда во время очередного спора о мечтах.
— Понимаю. – дед резко сорвался с места и направился к выходу. – Иди, посмотри.
Ванька, демонстративно скривив губы и закатив глаза, лениво вышел на улицу. Двор был едва освещён тусклым светом от только-только выползающего из-за горизонта солнца, как казалось на первый взгляд.