Бугорок, который абсолютно ничем не выделялся на окружающей местности, был досконально обследован и разрыт с аккуратностью археологов, раскапывающих древнескифский курган. Под слоем песка и дерна обнаружилась большущая, перевернутая вверх дном овощная корзина. В трех местах от корзины отходили норки для доступа воздуха, укрепленные надежности ради ивовой корой.
— Э-эх, дубинушка, ухнем! — пропел повеселевший Витя, ухватясь за нижний край. Корзина плавно опрокинулась. Под нею мертвецким сном почивал Леня Огарев. Малыш только зажмурился от света, с недовольной миной поскреб щеку, на которую брызнуло песком, и, вздохнув глубоко, перевернулся на другой бочок.
— Тайное рано или поздно становится явным? — засмеялся Виталий Владимирович. — А я никак не мог понять вчера вечером, с какой целью Коля Власов так изысканно выклянчивал эту корзину у тети Дуси. Кажется, даже стихами просил.
Десантники, насколько было возможно, позаботились об удобствах своего добровольного узника. На дне ямы было постелено сено, оставлена фляжка (сейчас уже пустая) и бутерброд.
Маленького Леню все-таки растолкали. Но он еще долго щурился, потягивался и зевал, прежде чем вылез из ямы. Очнувшись наконец, малыш спросил о счете игры.
Победителями остались десантники. Виталий Владимирович учел, что Зорик, хоть и невольно, но все же очень здорово «подыгрывал» разведчикам.
При сборах в обратный путь олененок без сопротивления дал водворить себя в шлюпку, и обе команды с песнями отчалили к бухте, где ожидал их на якоре катер.
На другое утро Зорик, как обычно, своим грациозным танцующим шагом проследовал к продуктовой палатке. Лина Кулагина была уже там. Подчеркнуто твердо ставя ногу, она промаршировала к олененку, вытянулась по стойке «смирно» и, козырнув, торжественно провозгласила:
— За упорство и находчивость, проявленные в ловле десантников, Зорик награждается голубой лентой из моей бывшей прически!
С этими словами шею «героя» украсила шелковая, голубая, как небо, ленточка. Зорик так скосил на обновку глаза, что остались видными одни белки в сеточке кровяных прожилок. По-видимому, у олененка были свои понятия о красоте. Он вдруг сердито замотал головой, попробовал дотянуться до ленты зубами и, потерпев в этом неудачу, стремительно умчался в лес. Вскоре, правда, «герой» вернулся, но уже без украшения. Порванную ленту Лина нашла потом далеко от лагеря висящей на сучке.
Визиты Зорика на кухню сделались слишком назойливыми, и тетя Дуся вынуждена была обзавестись прутом. Олененок страшно мешал поварихе, выпрашивая гостинцы. К тому же она и побаивалась олененка.
— Тварь бессловесная, — говаривала она. — Кто знает, что у него на уме? Не дашь подачки, как пырнет рогами!
Однажды, пожалев обиженного Зорика, Коля Власов крупными буквами написал записку, ребята прицепили ее Зорику на рога и незаметно подтолкнули его к тете Дусе. Та сбегала в палатку за очками и прочитала вслух, водя по строкам пальцем:
Поварихе шутка понравилась. Она рассмеялась и вынесла просителю целую горсть сухих фруктов.
Забавлялись таким образом ребята не раз, и олененок уже привык: если на рогах бумажка, можно смело бежать к продуктовой палатке и требовать лакомства. Этим способом всегда можно было избавиться от надоедливых приставаний олененка.
Ягодный сезон был в разгаре, и юные моряки редкий день не от правлялись в глубь острова по ягоды. Зорик стал увязываться за ними, порядком мешая всем, да еще требовал за сопровождение львиную долю сбора. Он подталкивал рогами то одного, то другого, напоминая о том, что он здесь и не прочь полакомиться ягодами. Когда это надоедало, кто-нибудь из сборщиков кричал:
— Звеньевой! Настрочи ему записку. Пусть тетю Дусю наведает!
Звеньевым вменялось в обязанность носить всегда записную книжку и карандаш для учета ежедневных вахт. Через минуту Зорик метеором мчался в лагерь с наколотой на рога шутливой запиской.
В то время никто, конечно не думал, что быстроногий рогатый письмоносец сослужит благодаря этой нехитрой выучке неоценимую службу людям.
…Пестрой чередой проносились веселые дни отдыха и занимательной морской учебы. Гребли теперь ребята слаженно, молодцевато, даже красиво. Четко выполняли команды на парусных учениях, почти самостоятельно водили тяжелый катер. Взрослым все реже приходилось давать наставления при плаваниях.
Настала пора готовиться к большому зачетному плаванию н Калинин. «Нахимовец», заново надраенный и подкрашенный, на чал уже принимать в трюмы походный груз. Но за день до отплытия дежурный радист принес капитану тревожную сводку погоды: с норд-веста надвигался сильнейший шторм.